Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул папа.
– Как у вас тут весело! Что, такая весёлая игра?
– Да, – тут же нашёлся Пашка, – Ванька так упарился у бочки, что чуть сопли не распустил. Вот и пришлось мне ему дух поднимать.
Папа многозначительно поднял указательный палец:
– Правильно! Что главное в воине? Сила духа. Воин без духа – всё равно, что бык без рогов!
Такое неожиданное сравнение подняло дух всем присутствующим, и двое мальчишек и один папа залились смехом, каждый по-своему. Папин баритончик издавал увесистые «ха-ха», Ванин тенорок рассыпал «ха-ха-ха», как горох по столу, но Пашкин неподражаемый смех был так заразителен, что теперь уже и папа, и Ваня смеялись над Пашкиным смехом, а Пашка смеялся просто от удовольствия.
Когда Ваня уходил, Александр Иванович пригласил его приходить почаще. Папа видел в этом двойную выгоду: и сын под присмотром, и самому Пашке – развлечение.
Ваня сел в лифт, нажал кнопку с цифрой один и, улыбнувшись, сказал вслух: «До встречи Хогвартс. Скоро увидимся».
13
Но скорой встречи не получилось. Пашка не пришёл на следующую тренировку. Иван Сергеевич спрашивал, кто знает, что с Сидоровым, но никто не знал. После тренировки Ваня набрал номер телефона, который уже знал наизусть. Пашка ответил так быстро, как если бы стоял у телефона. Не успел Ваня договорить своё «Привет. Ты почему...», как Пашка перебил его и полушёпотом сказал «Завтра в школе», и положил трубку. Ваня недоумевал, что же могло случиться, и с нетерпением ждал завтрашнего утра.
Наступило завтра. Ваня, можно сказать, отсутствовал на первом уроке, хотя и сидел за партой. Все его мысли были о друге. Что такое могло произойти? Пашка, явно, боялся, что его услышит папа. Значит, он что-то натворил, но что? А, может, он тоже сцепился с Лёхой? Ваня просто изнемогал от нетерпения в ожидании конца урока, и, как назло, его вызвали ответить на вопрос, который он, конечно же, не слышал. Учительница спросила, о чём он всё время думает, и Ване, чтобы не получить двойку, пришлось соврать, что у него болит голова. Соврал он натурально, и учительница послала его к медсестре. Он собрал вещи, так как до конца урока оставалось минут десять, и вышел из класса.
Ни к какой медсестре он, конечно же, идти не собирался, так как от его головной боли таблеток не существовало. Недолго думая, он сразу пошёл к расписанию посмотреть, в каком кабинете находится Пашка, чтобы встретить его у дверей, но, поднимаясь по лестнице, столкнулся с Алёной. Их глаза встретились, но гордячка не ответила на робкое «здравствуй». Она демонстративно отвернула голову, тряхнув роскошным хвостом и, как белый парусник, проплыла мимо.
«Теперь самое время звать на помощь медсестру», – подумал Ваня и представил, как теряет сознание, падая на ступеньки.
– Зовите скорее медсестру! – над ним одновременно склоняется несколько голов, одна из которых в белой шапочке.
– Мы теряем его! – слышится растерянный голос медсестры. – Скорее вызывайте скорую помощь!
– Это я во всем виновата! – раздаётся голос плачущей Алёны. – Зачем я была с ним так жестока? – Белокурая красавица склоняет над ним заплаканное лицо и умоляет: – Ванечка, милый Ванечка, прости меня! Ты только не уходи, только не покидай меня! Я этого не перенесу!
Но тут раздаётся звонок и размечтавшемуся Ромео приходится вернуться к расписанию, так как встречать Пашку у двери класса уже поздно.
Но, как это ни странно, встретились они именно у расписания.
– Пашка, привет! Что у тебя там произошло?
– Не ори, и так тошно, – полушёпотом перебил его друг. – Идём отсюда.
Они отошли к окну, и Пашка рассказал, что наказан за драку с Иркой-занудой из их класса. Ирка размахнулась ногой, а Пашка схватил её за ногу и дёрнул. Ирка упала, и он, в отместку, пнул её.
– И что теперь? – нетерпеливо перебил Ваня.
– Что, что? Вызвали папу, устроили скандал. Дома папа мне всыпал по первое число, сказал, что только дерьмо, а не мужик может поднять на женщину руку, а для тех, кто поднимает ногу, даже названия нет. Потом он забрал все диски и запретил ходить на тренировки. Вот такие-то дела, – с тяжёлым вздохом закончил Пашка.
– Ну, ты даёшь! – Ваня сразу помрачнел.
Они грустно посмотрели друг на друга, и пошли каждый в свою сторону.
У горе-Ромео и так на душе было нехорошо, а теперь стало ещё хуже.
«Всё против меня, – думал он. – Просто какая-то стена! Бочке теперь придётся лежать в проходе волшебной школы так и не сдвинутой, и с танцующими звёздами придётся подождать, если только Пашкин папа вообще не выбросил игру, в которую мы так весело играли. Да, вот она жизнь!»