Здравствуй, океан
Приезжая в Крым или Египет, или в Гаагу, везде помню яркое чувство, как вдох, как глоток щекочущей нос газировки, помню первый вид на море. Оно кажется огромным и нависающим над сушей, кажется способным перелиться на тебя, на прибрежную зону. Его уровень понижается только по мере приближения автобуса, автомобиля. Оптический эффект искажения закругляет море, делает правдивым историю о шарообразной земле. Моя первая в жизни поездка на море в «Артек» в 1991 году научила меня видеть это и развидеть нависающее полусферой море я больше не могу. Втроём мы двинулись интуитивно в стороны полосы пальм, можно сказать рощи, растущей на возвышении из песка и остатков кокосов, как будто дюна в Балтийске. За этими 20-30 метрами пышной зелени от нас скрывался океан. Дух захватило от полного его горизонта. Ровный и прямой. Спокойный и бесшумный. Цвета той самой морской волны, какой никогда не получается нарисовать используя стандартные цвета карандашей в наборе. Вовсе не голубой, бирюзовый, как небо над ним. Без белых барашек, как редкие молочные облака перед нами. Без синего, как парус вдали. Именно цвета морской волны. В следующие дни мы научились и в этом цвете различать спектр оттенков. Под солнцем более зелёный до изумрудного. Под солнцем, спрятавшимся на минуту за облако – цвета «Тиффани», на рассвете синий с серыми пятнами, на закате сразу всех цветов одновременно, вечером, после ужина цвета Чёрного моря в солнечный день. Последний эпитет подсказала жена и он очень нас развеселил. Вход по медленно углубляющемуся песочному пляжу напомнил самый первый в жизни вход в тёплое море в дорогущем комплексе в Хургаде во время нашей первой совместной поездки заграницу. Температуры воздуха, воды и тела, как тогда, так и сегодня была одинаковыми и приятными до состояния неги и сонливости. Вода прозрачная и безрыбная приняла нас. Я неспеша поплыл своим единственным стилем. Все странности перелёта и бытовуха обоих аэропортов растворилась без малейшего пузырька на поверхности. Я плыл и видел дно, плыл пока ещё на той глубине, где могу скорее всего коснуться песка. Не плавал в таком шикарном окружении премиум-водой несколько лет и опасался разрушить восторг нечаянно нахлебавшись водой в своём неуверенном перемещении с широкими отталкиваниями воды обеими руками. Семейные мои люди делали тоже самое, только довольно быстро уплыли вперёд и там разговаривали про чудо какой хороший океан. Не нависающий над берегом линзой, скрытый высокими пальмами, пустой со стороны как пляжа, так и воды. Мы по-прежнему не видели никаких людей и могли бы принять пляж за дикий. Тогда мы ещё полагали, что зашли в воду где-то на краю отеля и всё ещё впереди. И волейбол, и горячая кукуруза или её местный аналог. Плавал я долго, пока не убедился, что не забыл, как это делается, как синхронизировать дыхание и движения моих длинных рук. Научился плавать я поздно, в 33 года, так что даже немного скрывал свою ущербность. Во время отдыха до 33 лет, просто заходил в воду и радовался жизни как умел без нарезания маршрутов кролем и брасом. Семья немного хихикала, но с пониманием. Родители не могли меня возить на моря в 80-е и 90-е по экономическим причинам, а редкие походы с классом в бассейн или поездки в пионерлагеря не способствовали обучению. Напротив, в среде наглых ребят, их соревнований, грубости тренеров, я только больше начал бояться воды. Но в прекрасные годы, предшествующие 2008-му, когда наши сбережения ещё позволяли конвертировать их в достойный отдых, мы поехали на Родос. Ошибка туроператора привела к тому, что вместо обалденного 5-звёздочного отеля нас на несколько дней поместили в самый лучший отель острова. Настолько пафосный, что таксисты накидывали 10 евро к поездке из него, объясняя пассажирам, что «Вы же живёте в Ле Меридиен, Вам не стыдно? У Вас куча денег!» И тогда, в той идеальной среде, где русские были только по ошибке, а половина отеля была запрещена для посещения молодёжи и детей для защиты проживающих от шума, там в райской обстановке из французских официантов и французского вина, я попробовал попробовать поплыть. Аутотреннингом каким-то заставил войти себя в воду и держаться в очень солёном Средиземном море. Увидев малый прогресс, заставил себя повторить. Жена поддержала и предлагала помощь, которой я, впрочем, боялся. Типа подержать ноги или живот. Я шёл своим путём постепенно делая всё больше движений, не касаясь дна ногами и проводя на 10-15 секунд больше в положении, которое считал плавательным. К моменту нашего переселения в тот отель за который мы заплатили я уже поверил, что поплыву. В новом месте, вода показалась менее солёной и совсем сложно было в пресных бассейнах. Но я продолжал, боялся, но заходил. Помню, как однажды сделал 400 рассекающих воду движений руками и после сбился. Этот заплыв, да ещё и в бассейне без помощи соли, я посчитал сертификатом пловца. Теперь я умел. Случилось бы это в менее роскошном отеле? Я полагаю, что переплатил как раз за дар плавания. Обо всём этом я думал плывя вдоль, не поперёк, пляжа, засчитывая себе посещение Атлантического океана. Плыть от берега я так и не научился из-за страха незнакомой глубины. Хотя я могу очень долго плыть вдоль пляжей, при небольших волнах, не устаю и точно мог бы составить компанию своим уплывшим в горизонт. Но никак. Вдоль, вот мой заплыв. Где бы мы ни стояли, лежали, под каким бы углом не смотрели на воду, она всё так же была цвета рекламы «Баунти», цвета которого никогда не было в коробке с карандашами в школе №9 г Смоленска.