– Волнения, конечно, были, – сказал Слизняк, будто отвечая на незаданный вопрос. – Но, поскольку больше фальшивых денег не появилось… А его сиятельство князь умело разъяснил своему народу, что слухи о фальшивых сотках – не более чем вымысел заезжих мошенников… Вы с полным основанием можете сообщить Императору, что Круглый Клык не распространяет подменных денег.
– Но, возможно, он их производит, – сказал другой голос, отрешенный и холодный, как вода на большой глубине. Варана передернуло от звука этого голоса. Он снова завертел головой, пытаясь разыскать среди деревянной мебели – стульев с высокими спинками, столов с узорчатыми столешницами, легких резных ширм – того самого Императорского мага, который решит его судьбу.
– Единственный человек, – сказал Слизняк с ощутимым сожалением, – способный пролить свет на вопрос о подменных сотках… Вот этот молодой поддонок, что перед вами. Спросите его, и да поможет нам всем Император…
Вторую половину фразы Слизняк произнес едва слышно, себе под нос.
В этот момент Варан разглядел, наконец, Императорского мага. Тот сидел вполоборота к вошедшим, глядя в раскрытое окно, и выглядел куда лучше, чем в тот день, когда Варан встретил его, вооруженного бесполезным зонтиком, на нижней пристани.
Разумеется, вспомнилось все. Брезгливая мина, за которую Варан сразу же невзлюбил гостя, свой собственный отказ накормить и напоить. Путь вверх на отцовском винте, соскользнувшая скоба, проклятый Лысик…
– Что, дружок, – молвил маг все так же холодно, – влип?
Его длинные волосы закрывали уши и касались плеч. Как у князя, грустно подумал Варан. Только настоящий горни может позволить себе такую прическу…
Он казался старше, чем тогда в поддонье. Он не просто держался с достоинством – он был воплощенное величие. Даже глаза, бесцветные под серым небом межсезонья, теперь оказались стыло-голубыми. Под стать холодному голосу.
– Удивительный это край – Круглый Клык, – проговорил маг, будто раздумывая. – Здесь даже неграмотные сопляки умеют подделывать императорские деньги…
– Я не сопляк, – мрачно сказал Варан. – И я грамотный.
И поразился собственной наглости. Не зря говорят, что Тюремная Кишка меняет человека…
Маг усмехнулся. Сложил руки на груди; складки светлой хламиды, покрывавшей его от шеи до пят, поменяли рисунок. Дгсеснул красный камень в перстне – на указательном пальце дравой руки.
– Ваше могущество, – медленно сказал Слизняк, прекрасно уловивший издевку. – Этот поддонок – всего лишь пособник. Он – единственная ниточка между правосудием и преступниками…
Маг кивнул. Сколько ему все-таки лет, подумал Варан. Тогда мне показалось, что восемнадцать или вроде того… А теперь боюсь, как бы не все тридцать… Может, это вообще неон?
В этот момент маг остро взглянул на Варана, и сразу стало ясно: он. Может, ему сто лет или двести. Он же маг… Откуда Варану, мелкому поддонку, такое знать?..
Маг смотрел на Варана. Лучше весь сезон просидеть в Тюремной Кишке, чем минуту выдерживать такой взгляд.
– Вот встретил бы тогда поласковее, – сказал маг, неожиданно подмигивая. – Не смотрел бы волчонком, не желал застрять у Шуу в заднице… Кто знает, как все обернулось бы?
Конец, подумал Варан. И закрыл глаза; и тут же открыл их только потому, что испугался – сочтут ведь трусом…
– Что ж, – маг поднялся. Светлая хламида упала вдоль тела, нижней кромкой коснувшись древесной мозаики на полу. – Что ж теперь… Я привезу Императору пособника, – маг посмотрел на Слизняка, и Варан увидел, как дознаватель сам, первый, отводит взгляд:
– На то воля вашего могущества.
– Император получит перепуганного мальчишку, на все вопросы отвечающего: «Нашел в море»…
– Я не перепуганный, – хрипло вставил Варан.
Маг ухмьшьнулся:
– Хорошо… Император получит очень храброго поддонка, знающего о происхождении фальшивой сотки не больше, чем вы, дознаватель Верон-Беломидий по кличке Слизняк… Или чем его сиятельство князь. Или любой мальчишка, торгующий на базаре лакированными ракушками…
– Мы не знаем, что он знает, – глухо возразил Слизняк.
Маг подошел к нему вплотную. Ноздри Варана дернулись – проходя мимо, хозяин башни оставил частицу своего запаха, и это был запах древесного дыма. Легкий, едва ощутимый.
– Мы знаем, – маг проткнул собеседника взглядом, как иголка подушку. – Мы знаем, что он подобрал в море то, что показалось ему очень ценным… Вы хоть сподобились снарядить поисковую команду – осмотреть подводные пещеры в том месте, где он нырял?
– Разумеется, – сказал Слизняк все так же глухо. – Но некоторые полости доступны только в межсезонье… Когда опустится вода.
– На что и рассчитывали поделыцики, устраивая тайник, – устало заметил маг. – Ну, что мне еще передать Императору?
– Круглый Клык не опасен для денежной системы Империи, – угрюмо повторил Слизняк.
– Как не опасна бочка с порохом, пока рядом не упадет искра, – пробормотал маг.
– Близится конец сезона. Когда вода опустится, мы выследим человека или людей, которые попытаются открыть тайник.
– Вы ведь не знаете, где он находится. В этом камне Шуу знает, сколько дыр и тоннелей…
– Служба охраны располагает подробными картами, – не сдавался Слизняк. – В конце концов, это наше дело, его сиятельство князь до сих пор был доволен своими стражами…
– Упустили время, – пробормотал маг.
–Что?
– Следовало запретить кому-либо покидать остров с того самого момента, когда была обнаружена поддельная сотка…
О Варане забыли. Он стоял совсем близко у деревянной стены и боролся с желанием провести пальцем по прожилке.
Все разговоры об Императоре, о деньгах, о судьбах Круглого Клыка скатывались с него, как дождевая вода со шкуры сытухи.
– Такой запрет означает обвал сезона, – после короткого молчания сказал Слизняк. – Мне страшно представить, какие последствия…
– А представьте ящик фальшивых соток, которые могут выплыть в оборот в любом уголке Империи?
– Империя велика, – снова помолчав, сказал Слизняк. Маг кивнул:
– Ну да, ну да, лишь бы наш сезон прошел гладко, а там хоть море высохни… Да потрогай ты эту стенку, мальчик. Несчастные дети воды и камня – всякая деревяшка вызывает у них трепет…
Тогда Варан крепко, со всей силой отчаяния, прижался ладонями к теплому дереву.
– Нам сказали, что тебя казнили.
Нила сидела в гамаке. Варан стоял в округлом каменном проеме. Так и говорили, не двигаясь с места.
Нила изменилась. В одночасье стала старше. Вместо светлых штанов, расшитых камушками, на ней была длинная черная юбка. Варану теперь казалось – прошли годы с того дня, когда они виделись в последний раз.
– Нам сказали, что тебя казнили, – повторила Нила, разглядывая его силуэт. – Скажи… ты не мертвец?
– Нет. Меня отпустили. Так приказал Императорский маг.
– Мы триста раз ходили с прошениями, – сказала Нила после длинной паузы. – На триста первый нам сказали, что тебя…
– Да живой я! Сказали просто так – чтобы отцепились.
Варан злился невесть на кого. Он по-другому воображал себе эту встречу – с объятиями, слезами, может быть, даже обоюдными…
Нила сидела в гамаке – взрослая и чужая.
– Так мне можно остаться? – спросил Варан. – Или, раз уж меня казнили – до свидания, все?
– Нет, – сказала Нила еле слышно. – Раз уж ты живой… входи.
Глава третья
Ночью Варану приснилось, что Император издал указ – никого не выпускать с Круглого Клыка, пока не будет найден тайник с поддельными деньгами.
Варану снилось, что вокруг острова кольцом сомкнулись военные императорские корабли, а небо патрулируют всадники на крыламах. И что близится конец сезона, а остров набит отчаявшимися, злыми, напуганными чужаками. И что наступает межсезонье; мягкое солнце сезона становится белым и злым, выжигающим камень. Укрытий не хватает, вчерашние беспечные отдыхающие теперь умирают под палящими лучами, их трупы сжигают на пристани…