Мы проходим широким коридором — настолько большим, что порой я забываю, где и куда. Здесь всё уютно устроено, я согласен был бы провести остаток жизни в одном из местных уголков. Может быть, вардочка мечтает завести себе ручного человека? Я много всего умею... Стоп! А инструменты я посеял! Ну как же так? Из-за неё, между прочим. Пусть сама ищет теперь, вот! Но пожаловаться старушке почему-то стесняюсь. Посмотрим, что будет дальше.
«Здесь у нас живет осьминог, — рассказывает доброжелательная проводница. — Он прекрасно очистит вашу спину от ракушек. Точнее, очистил бы, да воды у нас нет». Я мельком успеваю заметить что-то вроде бассейна.
«А это наша королева», — показывает старушка. В одном из боковых проходов, который еще шире нашего, я вижу стройную женщину в домашнем халате, которая сладко потягивается. «Всё спит и спит, ведь умыться нечем».
Да, здесь стоит поселиться хотя бы ради того, чтобы как следует всё осмотреть.
Конечно же, ванная оказывается огромной комнатой. Мы входим тихо, поэтому успеваем уловить последние слова чьей-то беседы: «Я ему бесконечное количество раз об этом говорила!» Подобравшись на низкой табуреточке, сидит немолодая полная варда с сердитым и довольным лицом. Увидев нас, она машет рукой — мол, что тут судачить, всё ясно. Напротив неё в пол из коричневой плитки смотрит усатый мужичок. Он грустно вздыхает и бредет к другой двери, не обратив на нас никакого внимания. Служанка поднимается, всем своим видом показывая, что вскочить у нее никак не получится, даже если бы она захотела. «Сейчас, сейчас, — приговаривает варда, доставая из ванны ворох одежды. — Стирать-то нечем, вот оно всё тут и копится».
«А вы обращались в управляющую компанию?» — спрашиваю я вдруг. Служанка открывает рот — и закрывает его обратно под взглядом хозяйки. «Попробуйте сделать, что сможете, вот и всё», — кротко отвечает старушка. Мне почему-то страшно смотреть на неё, поэтому я склоняюсь над краем белоснежной ванны, в которой могла бы поместиться, должно быть, половина их семейства. Что я могу сделать без инструмента? Но молчу. Обхожу их мойки, раковины, зеркала, шкафы, колонки, чаны, бойлеры, печи. Всё спокойно, тихо, сухо. Я вспоминаю, что у волшебных существ вроде бы есть прислужники-гномы, которые ползают по трубам и чинят их. Наверное, все-таки напрасно я не читал книги. А вдруг меня тоже превратят в гнома, и я до конца своих дней буду... Рубашка начинает прилипать к спине. Во рту у меня так же, как в этих котлах.
«Знаете, к нам давно никто не приходил», — повторяет старушка. Я вздрагиваю от звука ее голоса. Дышать всё тяжелее. Почему сантехники посещают их так редко? Всё отлично работает? Или нет дураков? «Попался! Попался!» — бьёт кровь по вискам. Кажется, в детстве смотрел какой-то фильм про мальчика, который точно так же влип. Помог кому-то отнести сумки и превратился в... не помню... Я не мальчик, но что сила и здоровье против древнего колдовства. И мне еще хотелось здесь остаться... Наверное, с этого превращение и начинается. Надо заставить себя всё тут ненавидеть. И спокойно, спокойно.
«Ну что ж, хозяйка, — говорю я, вспоминая старые навыки, и потираю руки, как будто испачкал их тяжелой работой. — Я тут всё посмотрел, мне всё понятно, всё тут ясно. Ситуация непростая, делать много, много работы. И я вам так скажу: надо ехать в контору, брать бригаду, инструмент — обычный здесь не подойдёт — и тогда уже начинать завтра с утра пораньше».
Старушка глядит ласково и встревоженно. Служанка — заинтересованно-равнодушно. Молчат. Гм, что же еще сказать? Начну-ка говорить то же самое — я же сантехник, мы народ простой, красноречию не обучены.
«Сами видите: всё непросто. Дел невпроворот. Сейчас уже смысла нет, давайте с утра».
«Вы говорите совсем как гном», — заявляет вдруг старушка. Я холодею.
Служанка обдумывает, следует ли издать смешок, и эти мысли легко читаются на ее лице. «Как карлик», — поддакивает она наконец.
Мне кажется или они и вправду выросли?
«Понимаете, мы давно не обращались к гномам, ещё с дореволюционных времён, — продолжает хозяйка. — Там были свои сложности, и на этот раз...»
«Мастеровые — они все одинаковые», — машет рукой служанка. Она совсем развеселилась.
Взгляд старушки становится строже, но уже не действует. «Хорошо, — сдаётся она. — Завтра так завтра. А пока давайте к столу. Я даже рада немного, признаться, слишком уж поздно вы прибыли — к ужину успели накрыть».