В груди возник холодок, никогда не задумывался, какое это пакостное чувство – понимание, что сам себе не хозяин…
Взвод солдат равномерно распределился у бортов телег. Рог прозвучал еще раз, ворота распахнулись, и капитан вывел караван из крепости. Несколько часов люди молчали, будто каждый вдруг задумался о высоком. Хотя и вправду для солдат этот момент был поворотным в судьбе. Они, наконец, покидают опостылевшую крепость, и что будет дальше, не имеют понятия. Тзар задумчиво смотрит в сторону, но это его обычное состояние. Правда на сей раз он мог думать о возвращении «домой», как изменился за пять лет его ковен магов? Сам же я думал о дальнейшей своей судьбе.
Как примут меня маги, и что они будут со мной делать. Неужели вправду обучать?
Телеги, скрипя и постанывая, медленно катятся с пригорка. Вдоль бортов тянутся унылые пейзажи желтых степей, изредка сменяющиеся далекими грядами лесов. Измученные лошади, оставляя за собой десятки километров, с трудом переставляют ноги. Солдаты выглядят, напротив, радостно, бодро шагают в ногу, все больше о чем-то переговариваясь. Тзар, сидевший на мешке сразу после сменявших друг друга возничих, молчал всю дорогу, может, злился, а может, просто был погружен в свое сознание. Я все же не выдержал и, стремясь развеять скуку, ненавязчиво пристал к нему с расспросами:
— У вас, у магов, красивые одежды, — начал я, — это броня?
Тзар посмотрел на меня затуманенным взглядом, я, было, подумал, что не ответит, как через секунду он заговорил:
— Да, этот доспех сделан из драконьей кожи. Он очень прочен, и, кроме холодного оружия, защищает носителя и от вражеских заклинаний.
— Ого! — сказал я, стараясь подпустить в голос больше уважения, — Откуда вы берете столько драконов?
— В свое время узнаешь, — ответил он, поглядывая в стороны, словно боясь, что задумчиво вышагивающие по бокам телеги солдаты могут подслушать. — Кстати, драконы делятся на три вида: красные, зеленые и золотые. Доспехи из красной кожи носят лишь полноправные маги. Из зеленой — подмастерья, а в золотые облачаются только старшие маги.
— И много таких счастливчиков?
— Нет, немного. Только трое: магистр Гардий, Верховный маг и… — он запнулся. Потом докончил: — И я.
Я помялся:
— Всего трое?.. Стой, а ведь Гардий и ты — магистры, тогда почему я не видел на вас золотых доспехов?
— Да, ты прав. Свои золотые доспехи мы оставили в Башне.
— Почему? — удивился я.
— Хотя бы для того, чтобы не заставлять паниковать смердов, если таковы нам встретятся.
— А-а…
Я помолчал, обдумывая, затем задал мучавший меня вопрос:
— Значит, все маги в этом мире живут в Высокой Башне?
— По велению нашего бога — Дакрона, это так и есть. Все маги должны жить и оттачивать мастерство в Высокой Башне. Ни один не имеет права практиковать магию без разрешения Высокой. Все посмевшие воспротивится этому запрету подлежат немедленному истреблению…
— Вот как? А Высокая Башня находится в подчинении Империи?
— Башня — ее неотъемлемая часть. Когда-то очень давно она строилась для защиты всей расы людей на самой границе их тогдашних владений. Сейчас это центр земли. Империя возродилась за счет нашей Башни.
— А что насчет объединения с Эрегором и войной с Ануминасом? — спросил я, вспоминая слова капитана.
— Наш бог, Дакрон, является отцом всего человечества. Разумеется, все люди в нашем мире должны воздавать ему хвалы. Но до недавнего времени на свете существовало три государства, где не приемлют Дакрона. Разумеется, маги Высокой Башни и вся Империя взяли на себя священный обет искоренять язычество среди людей. Эрегор уже пал, но вместо заслуженной кары Империя приняла это королевство в состав своих земель. Сейчас в Эрегоре жрецы Дакрона сеют зерна его служения. Теперь настала очередь язычников в Ануминасе.
— Там тоже не поклоняются Дакрону?
— Не так давно в Ануминасе вера Дакрона тесно соседствовала с языческими культами. Мы закрывали на это глаза до тех пор, пока несколько лет назад вера в нашего бога была полностью низвержена. Большинство людей королевства стали поклоняться какому-то вымышленному божку. Культисты правят целым королевством…, — он вздохнул горестно, всем видом показывая, как ему жаль людей, поклоняющихся иному богу.
— Подожди, а что с третьим королевством?