— Девочка, перестань сопротивляться. Я хочу тебя помыть.
Она держала меня испуганно, в глазах — страх и полное непонимание происходящего, рефлекторно попыталась выйти из такой опасной и мокрой воды. Но я надежно перекрыл путь к берегу. Схватив ее за руку, стал тереть ей спину песком.
Она не стала вырываться, вместо этого, попыталась бегать вокруг меня, избегая трения песка по коже. Бросив ее ближе к берегу, я сел на нее сверху. Наконец, отмыв ее спинку, плечи и шею до блеска, я скомандовал:
— Перевернись.
Слегка приподнялся, давая возможность безропотно лежавшей на мели девушке выполнить распоряжение.
Груди я правда мыть не стал. Ограничился плоским животиком и перешел на руки.
Немного ополоснув в чистой, незамутненной поднявшимся песком воде ее волосы, я сказал, шепча ей в ухо:
— Все, можешь идти греться.
Она обрадованно подскочила к костру, плюхнулась мокрой попой на песок и, положив голову себе на колени, задрожала от холода. Я нежно обтер капельки воды с ее кожи.
Глядя на растерянную дрожащую девушку, я не мог сдержать улыбки. Она поселилась на моем лице, не спросив разрешения. А Лейла, почуяв в ней насмешку, посмотрела так жалобно, что у меня защемило сердце.
— Ты что-то хочешь спросить? Спрашивай, — разрешил я, стараясь подпустить в голос больше нежности.
— Что это было, повелитель? — спросила она мягким грудным голосом.
— О чем ты?
— Это было наказание за то, что я за тобой подглядывала? — спросила она, глядя на меня виноватыми глазами.
Я рассмеялся.
— Глупости, Лейла. Конечно нет, — ответил я сквозь смех. — Прости, если тебе не понравилось. Видишь ли, я уверен, что человек должен мыться хотя бы раз в неделю. А если человек не моется даже раз в месяц, он вызывает у меня отвращение. Уже потому, что от него неприятно пахнет, и его могут одолеть различные болезни…
— Ну, я никогда ничем не болела. Значит, от меня плохо пахло? — спросила она, смотря на меня таким печальным взглядом, что мне захотелось ее расцеловать, чтобы хоть как-то обрадовать.
— Нет, что ты, но на твоей нежной коже была засохшая грязь. Да ты посмотри на себя сейчас в отражение.
Она стремглав бросилась к воде, рассматривая себя, словно в зеркале.
Действительно, сейчас она стала выглядеть намного лучше. Светлые волосы стали объемными и немного завивающимися на концах, словно она убила у лучшего стилиста полдня. А лицо, подчеркнутое такой красивой рамкой, словно засветилось изнутри.
Закончив себя рассматривать, она вернулась к огню едва ли не с вытянутой от изумления мордочкой. Кажется, от своего преображения она получила форменный шок.
— Да. Вот теперь я могу не кривя душой сказать, что вижу самую красивую девушку из всех, — почему-то вырвались подходящие слова.
— Если б я знала… — тихо произнесла она, — если б я только знала.
— Что?
— Я бы мылась каждый день.
Я засмеялся. Она, немного подумав, подхватила, заливисто смеясь. Ее смех был звонкий и заразительный, и я, все еще смеясь, упал на мягкую траву.
Улыбка слетела с моего лица в тот же миг, как только всмотрелся в безмятежное синее небо. Нет там никакого темного пятна — невидимой темницы. Но теперь, зная, что обрек прекрасное создание, и без того существовавшего в мучениях, больше не смогу спокойно смотреть в небо. В минуту смертельной опасности я подумал о самом прекрасном, что видел и рефлекторно направил орду нечисти прямиком к ней…
Не заметившая перемены в настроении своего повелителя девушка, выиграв одной ей понятный турнир, робко улеглась рядом и боязливо примостила голову мне на грудь. Впрочем, я не возражал…
Глава 8
Дорога, наконец, вывела нас к деревне. Отсюда я видел крыши домов, дым в печных трубах и слышал коровье мычание.
— Жди меня здесь, — бросил я Лейле.
— Да, господин, — мне показалось, что в ее голосе прозвучала обида.
И обращение «господин» слышал от нее впервые. Может, вправду обиделась? Но не брать же с собой голую девушку?
Меня заприметили издалека. Не успел дойти до околицы, как ко мне заспешили мужики с острыми кольями на перевес. Они остановились невдалеке, внимательно осматривая человека в грязной одежде.
— Вы всех так встречаете? — спросил я у них.
Расталкивая всех, из толпы вышел крепкий мужичок лет тридцати. Такие становятся старостами не благодаря мудрости, а скорее, за счет звериной хитрости.
— Встречаем так не всех, — нагло поднял бородатый подбородок староста.
Оглядел меня с ног до головы. — В последнее время тут стало много проходимцев.
Если не хочешь, чтобы тебе намяли бока, говори, зачем пожаловал.
— Со мной так сто лет никто не разговаривал, — протянул я.
— Сто лет? — удивился он.
— Да, сто лет, а может, и все двести, — сухо произнес я. — Сжечь бы тебя на месте… Но если честно, я так стар, что давно не обращаю внимания на такие глупости.
Староста переменился в лице. Не зная, что сказать, он беспомощно оглядывал мужиков. Для разума нет большей встряски, чем несовпадение ассоциаций с другими признаками. Молодой и грязный парень с длинным мечом на боку не мог быть магом.
Однако, говорил как древний старец.
Здоровенный детина, по виду необремененный большими мозгами, расталкивая собравшуюся толпу, вышел вперед.
— Варфалаем, давай я набью этому шутнику рожу? — спросил он у старосты густым басом.
Тот в панике глянул на меня и вроде невзначай хлопнул по плечу здоровяка.
Даже если незнакомец вправду маг, что ж, дурака не жаль. Увалень взревел, двинулся на меня как танк.
Страх, что затея не удалась, и быть мне сейчас битым, еще не распространился на тело, но шевелиться особо не пришлось. Детина, бросившись на меня вперед головой, как бык на тряпку, споткнулся об мою ногу, и свалился позади меня, предварительно ударившись головой о булыжник.
Видимо деревенщина привык драться используя свою массу как снаряд. И судя по притихшей толпе, поражений он доселе не знал.
Внутренне ликуя невиданной глупости, я надменно поднял голову:
— Кто еще хочет попробовать меня на прочность? Но предупреждаю — щадить никого больше не собираюсь.
Боязливое шушуканье толпы нарушил залебезивший староста. Кажется, в то, что незнакомец сшиб с ног их первого на деревне драчуна магией, поверили все.
Осталось убраться отсюда прежде, чем этот дурак придет в сознание. У него хватит ума кинуться на меня еще раз, и кто знает, как все обернется.
— Прости нас, о Великий, — униженно раскланивался староста, одновременно подавая знак мужикам, дабы и те гнули спину. — Мы не признали тебя сразу. О Великий, прости нас.
— Полно-те, мои слуги умерли в пути, и мне необходим запас еды…
— Все найдем, все сделаем в лучшем виде, — раболепно продолжал кланяться староста незаметно делая знак полной бабе вести гостя отобедать.
С облегчением переводя дух, я позволил увлечь себя в богатый, в сравнении с прочими, дом старосты. Во дворе дома с тряпичной куклой играет девочка лет семи.
Голубое платьице как нельзя лучше подходило к глазам цвета чистейших озер.
Увидев меня рядом с папой она обрадовано улыбнулась:
— Кто этот чумазый дяденька? — спросила она звенящим голоском.
Интересно, когда это я успел испачкаться?
Староста бросил испуганный взгляд на всесильного мага, и с облегчением утер пот со лба — тот кажется был погружен в свои мысли.
— Иди на улицу доча.
Как только я сел за стол, с преданно глядящим на меня старостой, громко объявил что я маг Высокой Башни, посланный магистром с кое каким заданием в Великие Топи.
— По дороге, на меня напали разбойники, — продолжал я выдумывать на ходу, – но не смотря на то, что все мои слуги мертвы, я не могу оставить свою миссию.
Услышав это, староста ожесточенно закивал. Значит верит безоговорочно.
— В общем, мне нужен запас еды, воды, карта и… — я взглянул на объемную фигуру хозяйки дома, — два куска хорошей материи. И побыстрей я спешу.