Сбросив с себя одеяло, которое тоже захватила в лагере разбойников, она потянулась за своей одеждой. Что за привычка спать голой? Совсем не стесняясь, демонстрировала свою попу, не спешно надевая набедренную повязку. Я приложил недюжинное усилие, чтобы отвернуться и начать всматриваться в затухающие уголья костра. По-моему, мы очень халатно относимся к своей безопасности. Под открытым небом спим, не выставив даже дежурных, следящих за костром.
— Давай позавтракаем сушеными яблоками, — сказал я, — разводить костер очень долго. Мы и так уже столько времени потеряли.
Она не стала упоминать, что потеряли это время по моей вине.
Выйдя на дорогу, мы зашагали споро. Солнце только взошло из-за горизонта. На траве стала образовываться роса. Прохлада бьет в лицо, прибавляя бодрости для широкого шага. Через десяток минут я стал замечать, что Лейла как-то нервничает, время от времени бросает назад настороженные взгляды.
— Нас кто-то догоняет, — наконец, сказала она, озабочено смотря назад.
Сам я не видел никого, но ее волчьему чутью глупо было бы не верить. Все-таки девушка всю жизнь прожила на природе, а не как я, читая книги, смотря телевизор и глядя в экран монитора.
— Много их?
— Кажется, около десятка, — ответила она, напряжено всматриваясь вдаль. — Они идут едва ли не бегом.
— Значит, нас уже видели, — уронил я. — Лейла, не рискуй больше, если запахнет жареным, превращайся в волка.
— В кого?
— Ну, в того, кем ты была, когда мы встретились.
— Как прикажет мой повелитель, — едва не вытянулась она в струнку, немного подумав, добавила с обидой: — Я оборачиваюсь мираклом.
Я поморщился, но ничего не ответил.
Теперь и я видел, что отряд вооруженных копьями людей быстро настигает нас.
Странно видеть в этом мире лошадей, запряженных в телеги, но при этом не видя ни одного всадника. Отряд копейщиков почти нагнал нас. Воины как на подбор одеты в коричневые накидки, в руках каждого копье с длинным и блестящим на солнце лезвием, а на поясах болтается широкий, но коротковатый меч.
— Кто они? — спросил я у Лейлы.
— Не знаю, мой повелитель, я ведь столько времени прожила в лесу.
Отряд молча окружил нас. Суровые лица смотрели оценивающе. Вперед, расталкивая воинов, вышел латник в бронзовой кирасе и со шлемом, похожим на викингов. Лет сорока, с темными глазами, в которых отчетливо сквозит подозрительность. Он осмотрел меня сверху вниз, особое внимание уделяя изорванной, густо покрытой засохшей кровью рубахе и длинному мечу в моей руке.
— Назовись, — бросил он мне в лицо, будто перчаткой.
— Ты первый, — стараясь, чтоб голос не дрогнул, ответил я.
— Я десятник имперского патруля. Мое имя — Бран.
— Мое имя — Вардес. Я бывший наемник, но сейчас попал, — я с грустью взглянул на свою разодранную рубаху, — в тяжелое положение.
— Так, значит, это ты убил четырнадцать разбойников недалеко отсюда?
— Четырнадцать? — удивился я. — Я насчитал пятнадцать.
— Значит, кого-то не добил, — бросил он сухо. — У тебя в руках меч, а все они были рассечены топором. Как это понимать?
— Топор я отобрал у ближайшего разбойника, — честно ответил я. — Вот и крушил тем, что было в руках.
Я старался выглядеть и говорить внушительней. Герой, который не убоялся целой шайки, не мог лебезить.
— А твоя рубаха? Вижу, она изорвана и вся в крови, но под ней нет ран.
— Я бы не хотел рассказывать о своих секретах, — я выразительно поглядел в нахмуренные лица солдат, — тем более при таком количестве народа.
Он поджал губы, намереваясь отдать какой-то приказ. Но на глаза попалась старающаяся казаться незаметной полуголая и красивая девица. Он внимательно осмотрел ее, будто заметил только сейчас.
— А кто с тобой? — спросил он, изображая крайнее любопытство.
— Это моя служанка, — ответил я, стараясь не смотреть на Лейлу. Надеюсь, дурочка не обидеться.
— Не опасно ли ей так путешествовать?
— Как ты, наверно, заметил, я умею за себя постоять. Да и свое добро защитить тоже.
Я покрепче, но как бы невзначай сжал рукоять меча.
— Вижу, ты настолько уверен в себе, что не боишься и мой десяток.
Предупреждаю, грязным деревенщинам далеко до доблестных имперских солдат.
Я вздернул голову. Стараясь, чтобы в моем голосе прозвучала надменность, ответил:
— А пусть и так, что тогда?
— И куда ты направляешься? — спросил он, еще больше хмурясь.
— К тете, в королевство Арон, — сказал я, понимая, что слово Ануминас сыграет здесь злосчастную роль. А королевство Арон, как разъяснила мне Лейла, находится дальше Ануминаса.
— Значит, идешь через Ануминас?
— И что из этого? У империи ведь нет войны с Ануминасом, — притворно удивился я. — Через границу меня пропустят.
— Может, пропустят, а может, и нет. Вот только не верится мне, что ты разом одолел полтора десятка человек. Пускай даже ни на что не годную чернь.
— Веришь ты или нет, мне нет до этого дела, — высокомерно произнес я.
— Дело-то тебе есть. У нас приказ — лазутчиков вешать на месте.
— Лазутчиков?
— Лазутчиков из Ануминаса.
— Лазутчики должны идти из Ануминаса, а не туда, — возразил я.
— В любом случае твои слова нуждаются в подтверждении. Раз ты такой справный воин, тебе не составит труда выдержать поединок с двумя моими солдатами.
Выдержишь — отправишься дальше, а нет — повесим.
Я похолодел: тут-то он меня и поймал. Одно дело — десяток опешивших и не умеющих драться крестьян, и совсем другое — двое обученных солдат. А я даже в руках меч держать не умею. Наверняка, буду махать как сонная домохозяйка….
Два солдата, повинуясь повелительному жесту, подошли к командиру. Остальные, расширяя круг, сделали пяток шагов назад.
— Но предупреждаю, если убьешь или изувечишь моих, тебе не жить. Начинайте.
Они подняли копья. Блестящие наконечники целятся мне в грудь. Я холодея приподнял меч, пытаясь встать в подобие какой-нибудь боевой стойки. Ближайший солдат с диким криком резко выбросил копье, метясь мне в грудь. Бросил он почти в упор, отбить или увернуться от летящего с такого расстояния и скоростью копья было невозможно. Я не успел даже подумать о том, что мне конец, как мое тело само собой ушло в сторону. Копье прошло мимо, и я всей кожей ощутил рассекаемый надо мной воздух.
Сзади вскрикнули, кажется, оно впилось в руку одного из наблюдавших за схваткой солдат, но я увидел это лишь мельком. Второй почти сразу за копьем напарника бросился на меня. Не став больше размениваться на бросок, направил острие мне в голову. Чудом блестящий наконечник пронесся рядом, увертываясь и едва не теряя равновесие, я рефлекторно дернул на себя меч. Краем сознания услышал короткий вскрик. Лезвие меча оказалось в крови, солдат, выронив древко, зажал ладонями кровоточащий живот и отступил. Я не успел обрадоваться счастливой для меня случайности, как второй солдат, выдернув из ножен короткий клинок яростно бросился на меня. Наверно, его так учили: главное, прикрыть раненого товарища.
Я отбивался неумело, сдерживая его лишь длинной меча. Однако проворства у короткого меча с широким лезвием было больше, и я уже едва успевал ворочать свой, длинный и тяжелый. Он извернулся, ударил по лезвию меча с такой силой, что скользкая от пота рукоять едва не вырвалась у меня из рук. Пользуясь отсутствием какой-либо защиты, он поднырнул ближе ко мне и замахнулся для удара в голову.
Свист раздался у самой макушки, в последнюю секунду успев пригнуться, я оказался сбоку от плотно насевшего солдата. Не соображая, ударил его шаром-балансиром на рукоятке меча. Не зная попал ли, отпрыгнул подальше от его клинка, одновременно разворачиваясь и еще раз отталкиваясь от земли, стремясь увеличить дистанцию. Но в этом уже не было необходимости. Держась за кровоточащий лоб, он заваливался набок, как срубленное под корень дерево.
— Мастерски! — закричал десятник, хлопая в ладони. — Чтоб не убивать, дал возможность подойти ближе, расслабил притворным неумением драться и оглушил зазевавшегося простофилю. Да даже при дворе я не видел ничего подобного. Может быть, ты предложишь свои услуги имперской армии? Я дам неплохие рекомендации.