— Так тебе нужен молот или нет?! — начал злиться я.
— Да, нужен, — слегка опешил от наскока вождь.
— Так бери воинов и пошли.
— В городе и так осталось совсем немного стражей, я не пошлю их в ловушку.
— Твою мать — так разбирайся сам. А я отправлюсь по своим делам.
Он сжал руку на рукояти топора. Мое тело словно примерзло к полу, если этот бешеный поднимет топор, я не смогу себя защитить.
— Ты пойдешь туда один, — процедил он сквозь побелевшие от бешенства губы.
— Что?!
— Если ты и вправду герой из легенды, тебе не составит труда вернуть Молот.
Я открыл рот, намереваясь покрыть его матом, но взглянул в его жесткие глаза, понял, что, кроме согласия, другого ответа там не предусмотрено. Если я сейчас откажусь, он меня зверски зарубит. Урод… — с холодком в груди подумал я.
— Хорошо, я верну Молот.
— Отправляйся на рассвете, нежить ночью сильнее… — с этими словами он хлопнул дверью, оставляя меня наедине со своими мыслями.
До самого рассвета я не спал, и после того, как позавтракал принесенной молчаливой служанкой снедью, ко мне в комнату вновь заглянул Луна.
— Отец не знает о потери Молота. Я не сказал ему, и он пригласил тебя к обеду, — без предисловий начал он, — если до обеда ты не найдешь Молот, лучше не возвращайся.
— Хорошо.
— Возьми это, он бросил звенящий сверток мне в руки. Вы, чужеземцы, предпочитаете легкой коже холодный металл. Удачи …кто бы ты ни был.
Он скрылся быстрее, чем я успел поднять взгляд от блестящего свертка.
Кольчуга, тонкая и легкая, переливается на свету, словно чешуя на мелкой рыбе. Я не удержался, влез в нее в одно мгновение. Черт нет зеркала, но вроде смотрится совсем неплохо, а если еще и защищать будет…
Хотя о чем это я. Не собираюсь один идти в логово вампиров. Мне нужно к Мифриловому острову, а свой Молот пусть добывают эти безумные берсеки…
Где-то в глубине души знаю, что это не совсем правильно, этому народу, королевству, всем этим людям нужна помощь. И даже молодой вождь в ней нуждается, под суровой маской помощника правителя скрывается беспомощный ребенок. Он на меня надеется, иначе бы не подарил столь ценный здесь металл и не убежал бы так быстро, будто боясь, что я пойму что-то в его глазах.
Но лишь дурак пойдет на смерть, где ее можно и нужно избежать. Я просто сгину в этих руинах…
Об этом я думал, идя по безлюдным улицам города. Города и даже столицы для жителей этого мира. Для меня обычный захолустный городок. Верхом творения здесь были двухэтажные деревянные избы. Но они встречаются редко, большинство домов одноэтажные бревенчатые, камни идут только на стены и строительство оборонительных башен. Из некоторых домов доносятся крики проснувшихся детей, а вон с ведром вышла степенная женщина в возрасте. Мать семейства отправилась в небольшой хлев кормить свиней и доить единственную корову.
Из избы, в которой почему-то нет одной стены, раздаются мерные удары молота по наковальне. Я подошел ближе: не смотря на утренний холод, рослый кузнец, голый по пояс, кует раскаленный докрасна топор. Его мальчишка-сын разложил на бедной скатерти немногочисленный товар.
Взглянув на него, я обозвал сам себя: как спрашивается, я собирался выйти из города без оружия? Свой меч я поломал в гробнице и как-то не обратил на это внимание, ведь в руках нес тяжелый молот…
Сейчас же, лишившись и Молота, остался совсем без оружия. Конечно, я собираюсь смыться из города, но идти к городу-порту Ма-Арзан без какого бы то ни было оружия — самоубийство такое же верное, как одному идти в гнездо вампиров.
Кузнец, занятый ковкой, не обращал на меня внимания. Лишь малец, оторвавшись от точильного камня, с интересом разглядывал чужестранца в блестящей кольчуге.
— А почему так мало товара? — спросил я, увидев два стандартных боевых топора и лишь один меч не слишком хорошего качества. Было еще что-то похожее на жестяной горшок — шлем и железные наручи.
— Отец кует оружие для воинов. И лишь небольшая часть недостаточно хороших изделий идет в продажу.
— Кто же их покупает? Я не видел взрослых мужчин — не воинов.
— Ты прав, они для юношей, которые еще не могут зваться воинами.
— Но мне нужен хороший меч.
— Мы не продаем хорошее оружие чужестранцам.
— Андрэ, хватит болтать, помоги мне! — сурово бросил кузнец.
— Иду, отец, — сказал мальчишка, бросаясь к кузнецу одновременно оглядываясь: не окажется ли чужестранец вором и не воспользуется ли его отсутствием, чтобы украсть товар.
— Нужно передвинуть эту наковальню, ей здесь не место. Отодвинем ближе к стене, а то мне в спину дует, — сказал он, оглядывая гигантскую, ему до пояса, наковальню. Наверно, кузнецы здесь ценятся, раз не пожалели на нее столько железа.
— Да, отец, — сказал мальчишка, резво принимаясь толкать огромную наковальню в сторону. Его потуги оказались напрасны, тяжелая наковальня и не думала уступить напору и сдвинуться хоть на миллиметр. Ему принялся помогать отец, упершись ногами в деревянный настил, с великим усилием пытался ее сдвинуть. Даже на глаз видно, что железо такого объема сдвинуть под силу разве что паре буйволов.
Запыхавшись и смахнув пот со лба, он, наконец, обратил внимание на меня:
— А ты чего стоишь? — зло бросил он. — Не видишь, помощь нужна?
— Ладно, — сказал я, впрочем сомневаясь, что даже втроем сможем сдвинуть неподъемную тяжесть. Напрягся, но против ожиданий, упершаяся в пол наковальня легко, хоть и со скрежетом заскользила по деревянному настилу. Еще немного, и наковальня встала на свое место. А пол, где проехалась наковальня, был выструган словно рубанком. Тут только я заметил, что толкал ее один. Кузнец и его сын отпустили руки, с изумлением смотря на меня.
— Знаешь, я передумал, — хрипло сказал кузнец. — Перенеси-ка наковальню вон в тот угол.
Не понимая, что делаю, я стал двигать ее в противоположный угол.
— Ты портишь полы, приподними ее.
Взяв ее обеими руками, я приподнял наковальню над полом и перенес в угол.
Лишь грохот опускаемой на пол железной бандуры вывел меня из оцепенения. До меня медленно, словно разум опасался критического давления, стало доходить, что я сейчас совершил.
С расширенными в шоке глазами я смотрел на затрясшегося кузнеца. Он упал на колени:
— Для меня честь лицезреть великого героя… Давным-давно, моя бабка предсказала, что ко мне в кузню явится Герой из легенды. Прошло много лет, и я почти перестал этому верить и вот сейчас корю себя за то, что посмел усомниться.
Мой Герой, могу ли я хоть чем-то искупить свою вину?
— Меч… — слабо сказал я, — мне нужен меч.
— Конечно, господин, — зачастил кузнец, — Андрэ, принеси Десперад.
— Но отец, ты говорил, что меч будет моим! — обиженно воскликнул мальчишка.
— Замолкни и выполняй волю родителя! — рыкнул на сына старый кузнец. Когда тот скрылся в доме, прилегающим к кузне, он повернулся ко мне: — Десперад – лучший меч, который когда-либо ковался в Ануминасе. Я выковал его в дни своей молодости, еще когда мечтал стать великим воином, но до сих пор не смог превзойти свое творение…
Из дома вышел юнец, обеими руками держит обернутый в материю продолговатый предмет. На меня старается не смотреть, видно, я стал для него смертельным врагом. Преподнеся отцу сверток, он не в силах простится с любимым мечом, поспешил обратно в дом. Думаю, по щекам у него текли злые слезы…
Кузнец развернул материю и отбросил тряпку в сторону. Из красивых кожаных ножен выглядывает крестовина рукояти, вроде бы самая обычная… Он вытянул меч из ножен, и засверкавшее лезвие заставило меня затрепетать. Металл, словно хорошее дерево, коричневое, с полосами узоров по всему клинку…
— Такой меч никогда не поломается и не затупится, — торжественно говорил старый кузнец, — прими его, ведь он достоин тебя, мой герой…
Глава 6
Дурак я, вот и все. Нет, я и раньше не испытывал страха перед вампирами и их гнездами, никогда не боялся заглянуть в логово с затаившейся смертью. И в жизни переживал такие моменты и ситуации, где любой на моем месте лишился бы от страха рассудка. Скорее всего, я до сих пор жив лишь благодаря присущей моему характеру осторожности. Те люди, что посчитали бы меня трусом или того хуже тряпкой, думаю, сами никогда бы не стали героями. Они просто не дожили бы до этого гордого звания и умерли в первом же бою…