Если войска Империи потерпят поражение, их сменит воинство теней и демонов Дакрона. Уничтожение Лорда только продлило агонию королевства и заодно ввергнет в этот хаос еще два мелких королевства. Этих горе-союзников Ануминаса Дакрон сметет погодя.
Я вдруг вспомнил Фраста, который, как рассказала Бьямка, был одним из погибших в тронном зале, рыцарей. Пускай, я знал лишь маску дурачка, которую носил Фраст, но все же к тому парню за время перехода болот успел искренне привязаться.
— Это посланник Арайдона, — услышал я крик старухи в толпе, — хвала Арайдону.
— Это брат Иеира, — крикнули с другой стороны, — Он наш повелитель!
— Он предок семьи Призраков!
— На трон его вместо вождя!
Последнему крикуну подошедший визарий врезал кулаком по голове так, что черноволосый парень секунду качался как береза на ветру, а потом кулем рухнул вниз. Надеюсь, дело этим и ограничится.
У входа во дворец меня встретил почетный караул визариев. Кажется, простым жителям это понравилось. Вновь взревели начавшие смолкать толпы: ни один чужестранец не удостаивался чести встречаться визариями в белых одеяниях. Даже на памяти стариков элитные воины не отдавали честь никому, кроме вождя.
Голову Лорда я бросил ближайшему визарию:
— Повесь на дворцовые ворота, пускай народ любуется.
Получив в ответ кивок, я взошел на ступени, сплошь покрытые нежно пахнущими белыми цветами. Почетный караул сопровождал до внутренних покоев дворца. На лицах встречаемых суровых воинов при виде меня, шагающего с молотом наперевес, образовывались подобия неуверенных улыбок, но редкие дворцовые слуги бросали в мою сторону откровенно настороженные взгляды. Наверно, боятся, что я захвачу власть…
Двери в тронный зал распахнули два визария в белых одеяниях. Безжалостно давя ногами все те же белые цветы, я вступил в зал, обитый красным бархатом. На троне в нетерпении сидит вождь семьи Призраков. Мужчина в годах порывался подняться, чтобы как минимум обнять и выразить благодарность, но каждый раз напрягая волю, удерживался от опрометчивых поступков.
— Ты молодец, у меня нет слов, чтобы выразить тебе благодарность. Теперь, если Империя нападет, кроме наших сил, ее встретят армии Арона и Галияна, – вождь говорил это с трепетом, светясь как будто изнутри. Для сомневающихся в возможности вернуть молодость он являлся живым примером. — Касательно твоей награды: в Ма-арзане тебя ждет корабль с преданной командой, на нем можешь отправиться к Мифриловому острову. Вот письмо, где приказано всем воинам Ануминаса помогать тебе, чего бы это ни стоило. Но насчет войск… У меня очень мало воинов, и с учетом того, что скоро начнется война, я не могу тебе их сейчас выделить.
Он говорил с сожалением в голосе, гримаса на лице показывала его душевные муки. И вновь я не сумел определить, разыгранный ли это спектакль или же искренние чувства.
— Я дам тебе золото, благодаря которому ты сможешь купить наемников на острове.
— Наемники?
— Не криви губы. Среди них есть проверенные люди, они не предадут.
— Надеюсь…
— Когда ты собираешься идти в Ма-арзан?
Я оглянулся на толпу радостно смотрящих на героя придворных. Нет, не хочу здесь оставаться:
— Сегодня, — твердо сказал я и, услышав разочарованный вздох толпы, добавил, — сейчас.
Вождь семьи Призраков внимательно посмотрел на меня:
— Что же, дело твое. Оставь Молот у моего трона, он будет вечно напоминать людям Ануминаса о герое, что убил Темного Лорда.
Умно. Хотя молот в сущности не очень удобен в использовании, так что скучать по нему не буду. Возьму меч кузнеца, который я дал на хранение Луне. Я поднес тяжелый молот к самому трону, телохранители-визарии напряглись, сделали неосознанный шаг вперед, но вспомнив, что я все же герой, чуть отошли. Огромный молот рухнул, вдребезги разбивая мраморные плиты. Подле трона навсегда останется памятник мне, любимому.
— Прощай, Владыка Ануминаса, — учтиво поклонился я.
— И тебе того же. Удачи, герой.
Я уходил с гордо поднятой головой, еще бы, ведь меня по-прежнему сопровождали восхищенные взгляды сотен жителей. На душе было радостно, и прекрасный в своей мрачности город покидать отнюдь не хотелось. У городских ворот я обнаружил непривычный строй воинов, среди них я узнал Трисану в дорогих пластинчатых доспехах.
— Надеюсь, ты не станешь возражать, если мы разделим с тобой часть пути? – спросил она мягким как поступь кошки голосом.
— Ты окажешь мне честь, — улыбнулся в ответ я.
Наш отряд медленно, но верно уже второй день пробирался через лес. Бьямка под предлогом тренировки десятка молодых воинов вызвалась меня проводить почти до самого Ма-Арзана. Воины, наслышавшись привранных во сто крат легенд, долго не могли на меня насмотреться. Под их восхищенными взглядами я стал чувствовать себя много выше и шире в плечах.
С молчаливой красавицей, так непохожей по характеру на свою сестру Трисаной, идти было легко. Словно девушка-воин обладала особенной аурой, которая снимала с окружающих усталость и вселяла уверенность в завтрашнем дне.
В порту меня должен ждать фрегат с предупрежденным капитаном. До Мифрилового острова, если верить объяснениям Трисаны, не больше дня плаванья. Бьямка, Трисана, проклятье, все время путаюсь в ее настоящих и вымышленных именах.
— Мы скоро выйдем из леса, — вслух рассуждала она, — и сразу станут видны стены Ма-Арзана. Дальше ты отправишься своей дорогой.
Она повернулась ко мне, словно желая, удостовериться, слышал ли я. Сейчас, когда на ней не было мифриловых доспехов и тех нелепых одежд, что носила у Высокой башни, она смотрелась завораживающе. Юбка из красного бархата чуть выше колен вкупе с сапожками из красной кожи подчеркивают изящество стройных ног.
Оскаленная пасть белошерстного волка красиво обрамляет ее черные, как уголь, волосы.
Впервые ее увидев в этом облачении, я забылся и едва не в слух выразил сожаление о полностью закрытых сталью грудях. Доспехи, что на ней, как будто разрубленная надвое кираса. Закрывает тяжелыми пластинами плечи и грудь, при этом полностью оставляя открытыми живот и спину. По прекрасному животику можно было бы сразу определить, что перед тобой противник, достойный как минимум опаски, а не домашняя принцессочка, играющая в амазонку.
При каждом вдохе на животе прорисовываются тонкие кубики пресса и при выдохе сразу скрываются в слое коже. Я долго мог любоваться, но Трисана то и дело бросала на меня презрительные взгляды. Хоть я и Герой или, того хуже, Бог, но ей явно не нравилось, когда мужчины оценивали ее за внешность, а не за отвагу и силу.
Вероятно, ни будь я тем, кем являюсь в ее глазах, она бы постаралась доходчиво это мне объяснить с помощью кулаков или острого железа…
И сейчас она терпеливо сморит, давя гордость, и из уважения не бросается резкими словами. Я спохватился, вспомнив, что она о чем-то спросила, поспешил перевести разговор:
— Как полководец ты считаешь, что Ануминас выстоит в грядущих сражениях?
Ее глаза затуманились, в наступившем молчании, где в ожидании ответа затаили дыхание молодые воины, стали слышны голоса леса. Тихонько, чтобы не выдать место своего расположения, отбивали трели птицы, откуда-то сверху раздался писк белки, а рядом на тропе вспорхнула ввысь вспугнутая стая куропаток.
Так и не услышав ответа на вопрос, увидел как Бьямка дернулась со звоном, извлекая из ножен меч. Ее примеру последовали другие воины, только я как тугодум стоял, ничего не понимая и хлопая при этом глазами.
Из кустов на просторную тропу вышла косматая фигура. Ростом выше меня на голову и вдвое шире в плечах, человек казался гигантом. Волчий шлем скалится так яростно, что глаза человека под крупными клыками кажутся налившимися злобой. В руках он держит двуглавый топор.