«Но это мой шанс!» — мелькнуло в голове. И со всей яростью, на которую был способен, набросился на спины и бока ничего не успевших сообразить пиратов.
Черные банданы многих из них окрасились красным. Длинный клинок с диким свистом рассекает воздух, попадавшая под него плоть разделяется легче масла. Еще не до конца осознавая пределы сил хексена, я с легкостью выбивал из рук и разбивал на осколки направленные в мою сторону клинки врагов.
В глазах стоит кровавая пелена, мой меч крушил все, что попадалось на пути, но все же древняя часть разума была не затронута яростью и с холодной решимостью направляла окровавленный клинок так, чтобы бить наверняка. Откуда я узнал, что два пирата бросились на меня сзади, осталось загадкой не только для них. В секунду развернувшись, одним движением снес им головы с плеч.
Гул голосов, приказов и проклятий, шум океана, звон металла и крики боли смешались в одну упоительную музыку, в ритме которой я двигался будто в танце смерти. Древние инстинкты сотен поколений кровавой эры человечества проснулись мгновенно. Никогда не думал, что возможно убивать так…
Мое тело было выкупано в крови бесчисленных врагов, я почти тонул и захлебывался. Но жажда мучила лишь сильней. Тот уголок сознания, что не затронула грянувшая во мне буря ярости, замечал, что второй позабытый мной корабль пиратов уже давно подкрался и взял на абордаж другой бок. И теперь три корабля, надежно между собой связанные, болтались в океане, словно легендарный ковчег. Почему-то с громким треском упала одна из мачт, раздавшиеся крики несчастных, угораздивших под нее попасть, были полны ужаса. А я отвлекся, зачем-то став думать, и поплатился несколькими серьезными ранениями. Наконечники алебард ударили в живот. Слава богу, реакция еще сохранялась, и вместо того, чтобы вспороть мне брюхо до кишок, острое железо лишь распороло верхний слой мышц.
Но момент был упущен, мне стоило огромного труда и долгого времени расправиться с тремя яростно дерущимися алебардщиками. А когда они, наконец, упали, я вдруг понял, что окружен сплошной стеной выдвинутых в моем направлении сабель, а сражение везде уже утихло. Мне стало интересно, почему лица пиратов бледны, как будто они все вдруг превратились в оголодавших вампиров, но спросить я не успел. Зашатался то ли от потери крови, а может, просто в бессилии, ставший таким тяжелым меч выпал из разжавшихся пальцев. Куда подевалась сила хексена?
Неужели я ее всю истратил? А вслед за мечом на окровавленные доски палубы рухнуло и мое тело.
Пускай я вольный барон, но зачем оскорблять и относиться ко мне, как к разбойнику? Да, моя эскадра часто нападает на корабли Ануминаса, но в этом только их вина. Весь океан принадлежит Фаготу, и если кто-то хочет переплыть его, пускай платит налог.
Ануминас же в своей алчности и жадности не под каким видом не желает выплачивать дань и нагло перевозит грузы ценного мифрила и продовольствия. Сами, наверняка, купаются в роскоши, лишь один мифриловый самородок стоит, как новый фрегат. Ну что же, пусть тогда платят кровью. Так решил Совет Баронов и так же он исполняет свои наказы.
Уже несколько транспортных судов было отправлено ко дну. Правда, не так давно барон сплоховал и, перепутав суда, напал на патрульный корабль, с элитными воинами Ануминаса. Битва была жестокой, несмотря на троекратный перевес в количестве, люди барона полегли почти все. Что ни говори, а воины Ануминаса с лихвой рассчитались за пролитую кровь, и вместо эскадры из трех кораблей, назад барон привел только один. Остальные пришлось затопить, оставшихся людей едва хватило, чтобы собрать команду для одного.
Скопленных бароном денег хватило для покупки второго корабля и набора на него команды. Вот теперь поиздержавшийся барон патрулировал воды Мифрилового острова.
И разглядев вдали двухмачтовую бригантину, несказанно ей обрадовался. Двинув свои корабли в погоню, он предвкушал скорую расправу над алчными гордецами и захват богатого груза. Однако с первых минут боя все пошло не так.
Дав сигнал второму кораблю идти на абордаж справа, он, не тратя понапрасну время, взял корабль в захват с левой стороны. А дальше с мостика палубы он ошеломленно наблюдал, как оказавшийся среди матросов единственный воин режет его людей, как безропотный скот. Это было больше похоже на кровавый ураган, смешанный со сталью и отсеченными частями тел. Воин прошелся по застывшему в суеверном ужасе строю флибустьеров, оставляя настоящие просеки там, где безумцы ни сразу рассыпались, уступая ему путь.
При встрече лицом к лицу с демоном из кошмаров, люди теряли сознание еще до того, как призрачный клинок перерубал их на части. Лишь один, почти неразличимый замах меча перерубил грот-мачту так, что она свалилась прямо на успевший бросить абордажные кошки второй корабль.
«Это расплата, — думал он, — демон, о котором рассказывала в детстве бабушка, пришел за его душой. Сейчас расправится с его людьми, подойдет к барону и вырвет сердце. Нужно приказать отступать и скорее рубить канаты, связывающие корабли».
Но команды застыли в горле, он замер, не в силах отвести взгляд от бойни.
Впрочем, он даже оказался рад своему бессилию: оказывается, даже у демонов силы ограничены. Его люди уже давно добили матросов и теперь стояли в растерянности и страхе, смотрели на ужасного демона… Но он вдруг замедлился: три человека, поначалу показавшиеся ополоумевшими от отчаяния безумцами, с алебардами наперевес бросились прямо на него. Смогли они его ранить или просто силы полностью оставили демона, понять было трудно. Расправившись с алебардистами, он уронил меч и упал на палубу сам.
Барон заспешил к своим людям, столпившимся у поверженного демона, они даже сейчас боялись к нему приблизиться. Смилуйся, Дакрон, как же мало их осталось…
Добивать демона люди не спешили. А у барона, что с удивлением обнаружил вместо краснокожего демона статного воина, родилась блестящая идея. И если она завершится удачей, то богатство, а может, даже титул Первого Барона, ожидают героя…
— В кандалы его.
Глава 2
Несколько лучей солнца пробивались из щелей между деревянными досками, выхватывают из темноты нерадостную обстановку. Какие-то в беспорядке сваленные ящики, большие вязаные корзины, деревянные бочки, пахнущие кислой капустой. Судя по всему, меня заперли в трюме, сковав для надежности мои запястья тяжелыми и холодными цепями.
Плохо. Даже очень плохо. Цепь между запястьями была настолько коротка, что в ней всего несколько звеньев. Проклятые пираты догадались, что будь она подлиней, мне не составило бы труда ее разорвать. И стянули мне руки, так близко, что сейчас не раздвинуть их в стороны больше, чем на ширину ладони. А мои попытки растянуть звенья скорее приведут к перелому костей запястья, нежели к разрыву короткой цепи.
Самое удивительное, что другая цепь тянется прямо от правой колодки на запястье к большому железному ядру у ног. Хм, что-то не видел в этом мире пушек…
Качка и шум разбивающихся о корабль волн шептали, что мы плывем в логово пиратов, наверняка, к какому-нибудь острову. Скорее всего меня ждет отвратительная судьба. Пришла мысль пробить днище корабля. С обретенной мной невероятной силой, это легко сделать. Но представив, как холодная вода заливает трюм, как стремится попасть в нос и в судорожно открывшийся, чтобы глотнуть воздуха, рот, как заливает легкие, почему-то передумал.
В конце концов, мое положение вовсе не безвыходно, у меня осталось еще самое ценное — жизнь, и она пока совсем не похожа на ад. Глупо убиваться раньше времени и думать о том, чего нельзя изменить. Надо отдохнуть и набраться сил, а дальше будет видно.