Становилось понятно невнятное молчание полковника Кудряшова по данному делу. Единственное, что было непонятно и неизвестно, это то, что собирался делать Кудряшов при обнаружении Колдуна. А ведь он действительно хотел что-то делать….
Ночь была темной. Зато хорошо освещенный двор. До боли знакомый подъезд. И совершенно пустая квартира. Запасной ключ от квартиры я прятал во встроенном шкафу с электросчетчиками на лестничной площадке, на болтике за счетчиком. Именно благодаря ему, смог попасть в свою квартиру. На стук и звонок в дверь никто не открывал. Я забеспокоился, не случилось ли чего с Ольгой? Может просто открывать никому не хочет? Открыв квартиру, обнаружил её совершенно пустой. Нет. Оля тут явно была. Вещи наши. Не разобранные чемоданы в прихожей. Моя фотография, как всегда мутная, с черной ленточкой и стакан с рисом, где стояла обгоревшая церковная свечка. И всё… Ни её самой. Никого. И тут я понял…. Контора! Они уже узнали про моё бегство из морга, и взяли Олю в заложницы! Они! Больше некому!
Можно было подумать на Артемку Новикова, но после истории в кафе, он вряд ли посмел бы, да и, кроме того, он сейчас сам в бегах от кредиторов. Что делать? Ждать утра? Телефон нынешнего главы конторы Олега я не знал. Оставался старый лис Афанасьев. Он может и не при делах, но наверняка в курсе событий. И я набрал его номер телефона, со своего домашнего.
Гудок. Один. Второй. Третий.
На четвертом трубку взяли.
— Алло! — отозвался треснутый хриплый голос.
— Привет, Павел Сергеевич! Извини, что в неурочный час… Но ты не знаешь зачем твои сподвижники мою жену похитили?
— Это кто? Кто говорит?
— Дожился, не узнаешь старого пациента?
— Миша? — удивились в трубке, — Листопад?
— Он.
— Ты чего звонишь в такую рань? Пьяный что ли? То пишешь, свидание назначаешь, а сам не приходишь, как вздорная девица?
— Так получилось, по независящим от меня обстоятельствам. Писал. Да. Разговор к вам долгий и серьезный.
— Так приходи, — обрадовано отозвались в трубке.
— Возможно. Как-нибудь. Вы не ответили на мой вопрос: Жена моя у вас?
— Да старый я уже для любовных утех, чтобы жену твою похищать, — усмехнулся Афанасьев.
— Павел Сергеевич, вы прекрасно поняли, о чем я. Не надо ёрничать!
— Хорошо, не буду. Но для интересующего тебя разговора прошу прибыть ко мне немедленно.
И старый лис положил трубку.
— Сука! У них значит, — выругался я, и стал собираться. В первую очередь — вызвал такси по телефону, затем переоделся в чистое и сухое, и достал из тайника заначку. Денег у меня было не много, но было. И через полчаса я уже был доставлен на такси, по известному адресу, на улицу Московскую 27.
Шел четвертый час ночи, когда лейтенант Краевский пристроился на стульях почивать. Несмотря на усталость, не спалось. То ли с кофе переборщил, то ли энергетик по сосудам колобродил, а может мысли о странном таком человеке, который не совсем был человеком. О колдуне. Странная жизнь, странная смерть. И ничего никому о нем толком не известно и непонятно. Жена, наверное, его лучше всех знала, порасспросить бы её… Неудобно конечно на похоронах, но как-нибудь потом, через полгодика. Надо будет к ней наведаться. А то дело вел, а о самого не знал вовсе.
И так под эту успокаивающую мысль, Сергей уже собирался заснуть, когда раздался гулкий протяжный звук. Словно заводской гудок, рявкнул на весь город. Такое было ощущение, именно так. Не кто-то там под окном посигналил, а глобальный такой звук потряс весь город. И следом за ним потрясло. Стулья под лейтенантом качнулись, словно не на полу они стояли в здании, а на морском судне, которое попало в шторм. Сергей успел удивиться, что землетрясение приснилось, когда ощутил опять толчок и с письменного стола на пол посыпались канцелярские принадлежности. Ручка, карандаш, стаканчик со скрепками.
И тут до Сергея дошло, это не снится, это воздушная тревога и возможно ядерный удар.
— Твою мать!
Краевский подорвался со стульев как ужаленный, и увидел за сереющим предрассветным окном, поднимающееся на горизонте кровавое зарево. И звук сирены прозвучал во второй раз. Вернее не сирены, а именно глубокий проникающий во все щели громогласный гул. Словно кто-то дул в гигантскую трубу, размером с полнеба.
Тряхнуло третий раз, и с потолка посыпалась штукатурка. Бегом на улицу! — скомандовал сам себе Краевский, и выскочил из кабинета, не помня себя.
— Дежурный! — кричал он, сбегая по лестнице, — На улицу! Быстро на улицу!
Вместе с дежурным они выскочили на улицу, чтобы увидеть. Как в жилых дома как по команде в окнах загорается свет, как люди, кто не совсем одетый, а кто в одних трусах и тапочках выбегают на улицу.
— Землетрясение! — слышались крики на улице, и крики сливались в один полный ужаса крик:
— ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ!!!!
Зря я приехал к Афанасьеву, была у меня первая мысль, когда я переступил порог его квартиры. Нет, меня здесь не ждала рота ОМОНА с гранатометом и наручниками. Засады не было. Но не было и моей жены. Даже и не пахло. Пусто было в пыльной и затхлой квартире старого холостяка.
— Проходи, — кивнул П.С., встретив меня у дверей, — Давай, говори, что у тебя ко мне. А потом перейдем к твоим вопросам.
Говорить мне почему-то расхотелось, но что ж… я хотел. Будем последовательны. Тем более, старый упрямец иного не примет. Беседа всегда протекает в том русле, которое ему нужно, иначе никак.
— Дело в том, Павел Сергеевич, что у меня есть стопроцентная информация, что третья мировая война начнется в этом году, — начал я свой рассказ, и постарался быть краток. Уложился минут в пятнадцать, поскольку опустил эмоциональные и несущественные подробности. Афанасьев меня ни разу не перебил, слушал очень внимательно. Иногда чему-то улыбался, или мне так казалось. Но в целом производил впечатление человека если и не довольного, то удовлетворенного полученной информацией.
— Теперь у меня вопрос к вам, повторюсь: Где моя жена?
— Понятия не имею Миша, — вздохнул сокрушенно старый лис, и широко улыбнулся в душе. Я прямо почувствовал его эту улыбку. Обманул сука!
— Хорошо, — кивнул я, — Это я уже понял. Не понял только, зачем вы меня к себе заманивали? Ни засады, ни жены?
— Видишь ли, Михаил, я долгое время изучал разные документы, и пришел к определенным выводам, относительно твоей персоны, и твоих возможностей. И то, что ты мне только что поведал, полностью эти выводы подтверждает… Таких как ты немцы называли «Гарпун», или «пробивающие реальность». А они помимо этого основного таланта, обладают ещё другими способностями, вот одна твоя способность мне и интересна… Не буду рассказывать предысторию, но некогда до войны в тридцатых годах, в неком сокровенном месте, на алтаре, была обнаружена некая книга. Особенная книга. Её не только не смог расшифровать весь штат шифровальщиков вермахта, её невозможно уничтожить, всеми известными человечеству способами. Судя по отчетам, её пытались сжечь, растворить в кислоте, уничтожить взрывом, но не смогли оторвать даже маленький кусочек от листа. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Атомной бомбой не пробовали? — устало спросил я, чувствуя, что буквально валюсь с ног.
— Нет, не было в третьем рейхе атомной бомбы, — озабоченно произнес П.С. Видимо, эта простая мысль ему в голову не приходила, а потом он понял мою иронию.
— А если серьезно? Что думаешь?
— Думаю, что это книга из другой реальности, и находится как бы в оболочке из этой реальности, и потому неуничтожима… Вы, про ту книгу говорите, что на столе лежит? — указал я взглядом. А внутренним взглядом же заприметил её некую призрачность, словно она здесь и не здесь одновременно.