— Подумаешь, мимоза нашлась! — возмутилась тетя Лина, но ее оборвала Елизавета Васильевна:
— Ни к чему это. — И мягко обратилась к Вареньке: — Насчет стыда ты это правильно.
Девочка насторожилась, а Елизавета Васильевна продолжала:
— Вот у меня недавно подплетина получилась. Ну, брак такой в нашей работе случается, слыхала, чай, от бабушки-то. Я уж краснела, краснела, а потом сказала: давно, мол, у меня брака не бывало, не будет его и теперь. И как пообещала, так сразу на душе легче стало. Вижу, люди мне верят, потому как знают, что словом своим я зря кидаться не стану.
Прислушиваясь к спокойной, рассудительной речи, Варенька начала понемногу затихать.
— После того случая, — говорила пожилая ткачиха, — я, конечно, к работе стала относиться куда внимательнее. Брака нового не появлялось, а старое забылось. А тут вот совсем на днях помощник мастера приводит ко мне одну красавицу и говорит: «Принимай, Васильевна, ученицу. Опыт у тебя большой, так ты расскажи ей, как и что нужно». Вот ведь куда повернуло. Ну, я ему, конечно, отвечаю: не одну, мол, выучила, давай и эту.
Варенька вздохнула и, немного откинувшись назад, положила голову на плечо Елизаветы Васильевны, которая будто и не заметила этого.
— Так и у тебя может случиться, — тем же спокойным голосом продолжала она. — Конечно то, что ты на второй год осталась, — плохо. Но если хорошенько приналяжешь, то своих подружек догонишь, а там, может, и перегонишь. А учиться надо, время теперь такое. Я вот старуха — и то при Советской власти грамоту одолела, теперь газеты читаю, книжки разные. Пойдем, я провожу тебя до школы, — предложила она вдруг. — Мне как раз в ту сторону.
— Как бабушка? — встрепенулась девочка.
— Можно и как бабушка, — улыбнулась Елизавета Васильевна.
— Я сейчас. — Девочка соскочила с кровати. — Вы подождите меня.
— Слава богу, — облегченно передохнула Капитолина Николаевна. — Я уже боялась, что нам не удастся сломить ее.
— А ее ломать не надо, — возразила Елизавета Васильевна. — Бывает, ласка кулак пересиливает.
— Я так и знала. — Капитолина Николаевна капризно вздернула подбородок. — Виноватой во всем сделают меня. Что за народ, право? Нет чтобы посочувствовать. Ведь с чужим ребенком вожусь! Нет, обязательно осудят.
— А ты бы не бралась за то, к чему не лежит душа, — резонно заметила ей Елизавета Васильевна.
К школе Варенька и Елизавета Васильевна шли той же дорогой, по которой четыре года назад Ульяна Гавриловна вела свою внучку на первый урок. И как тогда, Варенька остановилась возле старой, покосившейся набок липы.
— Елизавета Васильевна, — заговорила она несмело, — можно, я буду вас называть… бабушкой?
— Называй, если есть охота, — согласилась та.
— Спасибо… бабушка, — тихо прошептала Варенька, но не ушла.
Поняв девочку, Елизавета Васильевна поцеловала ее в лоб.
— Спасибо, бабушка, — счастливо сверкнув глазами, еще раз прошептала Варенька и побежала к крыльцу.
Следя за ней взглядом, Елизавета Васильевна с грустью подумала: «По ласке-то как стосковалась…».
С этого дня между пожилой ткачихой и школьницей завязалась крепкая дружба. К урокам Варенька готовилась в комнате своей новой бабушки. Здесь же она проводила и то время, когда в квартире появлялся Левкоев. Это обстоятельство особенно устраивало Капитолину Николаевну. Едва ее гость появлялся на пороге, она тут же обращалась к своей воспитаннице:
— Варенька, миленькая, побудь у бабушки, пока мы тут поговорим.
— Верно, — поддерживал ее Левкоев, извлекая из карманов бутылки. — Разговор у нас серьезный будет. Ты крой отсюда…
Девочка стала лучше учиться.
Нина Алексеевна вела теперь первый класс, но за своей бывшей ученицей продолжала следить и радовалась ее успехам. Она постаралась поближе узнать Елизавету Васильевну, которая стала подписывать даже Варенькин дневник.
— В прошлом году нам не удалось помочь ей, — сокрушалась учительница, — но в этом году, благодаря вам, все идет благополучно.
— А я вовремя не догадалась, — призналась Елизавета Васильевна. — Вижу, девочка в школу ходит, ну и ладно. Конечно, с теткой ей нелегко, знаю, но так мать распорядилась.
— Я пробовала писать Екатерине Ивановне, но ответа не получила.
— Я тоже ей писала. А толк какой? Она мои письма Капитолине переслала, та надулась на меня, с месяц не разговаривали. Вот и все.
— Это хорошо, что вы девочку приветили.
— Да мне и самой веселее с ней, — призналась Елизавета Васильевна…
Электрическая лампочка под матовым абажуром мягко освещает комнату.