— Девочка к отцу едет, пересадка у нее здесь. Как бы не заплуталась.
— Ясно. — Сержант сдвинул назад кобуру и улыбнулся Вареньке: — Где ваши вещи, товарищ пассажир?
— Вот. — Варенька показала свой портфельчик с книгами.
— Немного. Ну, если это все, пойдем, — сказал он и снова козырнул проводнице: — Не беспокойтесь, доставим в полной сохранности.
Для старшего лейтенанта Степана Васильевича Мохового достаточно было пяти минут, чтобы разобраться во всех Варенькиных делах. Сидя за столом, он, к большому ее удивлению, разговаривал так, словно абсолютно все знал.
— Так, значит, — говорил он, — вместо того чтобы идти в школу, ты купила билет и поехала?
— Ага, — подтвердила девочка.
— Надо было предупредить тетю Лину о своем отъезде. Она беспокоиться будет.
— Нет, — горячо заверила Варенька. — А бабушке я написала и записку под дверь подсунула.
— Это какая же бабушка?
— Елизавета Васильевна. Мы с ней договорились, что она моей бабушкой будет. Я у нее уроки готовила и спала часто.
— Тетя Лина отпускала?
— Да.
— А на юг, значит, к папе?
— К папе.
— А может, тебе в море покупаться захотелось, дельфинов посмотреть?
— Я их на картинке видела, они мне не понравились.
— А как ты папу там найдешь?
— A y меня адрес есть. — Варенька достала из портфельчика отрезной талон и не без колебания отдала его Моховому.
Что это был за денежный перевод, Степан Васильевич сразу догадался. Он посмотрел на сумму, указанную на талоне, и окинул взглядом девочку.
«Да, — мысленно прикинул он, — за такие деньги можно было бы одеть тебя, как говорится, с иголочки».
На Вареньке было старое, короткое пальтишко с обтрепанными рукавами, побитая молью синяя бархатная шапочка, поношенные черные ботинки и желтые чулки. Дыра на одном из них была тщательно заштопана белой ниткой, закрашенной потом фиолетовым карандашом.
— Чулки сама ремонтировала? — спросил Степан Васильевич. Но дожидаясь ответа, сочувственно качнул головой и потер на макушке свои русые, подстриженные бобриком волосы.
Варенька конфузливо потупилась.
Ласковые, внимательные глаза Мохового остановились на ее не по возрасту широких, огрубевших ладонях.
— Ты говоришь, тетя Лина машинисткой работает?
— Машинисткой.
«Ну, тут, кажется, все ясно. У одной маникюр, значит, другой — всю грязь вымывать», — подумал он и спросил:
— Ну, а на дорогу почему ты себе покушать ничего не припасла? Денег ведь у тебя нет?
— А мне ничего не надо. Я терпеливая.
У Мохового заскребло на сердце.
«По всему видно, не зря ты сбежала», — мелькнула горькая мысль.
— А я вот терпеть не научился, — улыбнулся он, достал из стола небольшой сверток, развернул его и положил перед Варенькой бутерброд с колбасой: — Может, поделимся?
Варенька голодно посмотрела на еду.
— Вы думаете, я не вытерплю?
— А я ничего не думаю, — усаживая Вареньку рядом с собой на стул, сказал Степан Васильевич. — Просто мне тут одному многовато. Если ты поможешь, как раз хорошо будет. Товарищ Самойлов, — обратился он к сержанту, — налейте нам, пожалуйста, стаканчик чаю.
Неожиданно распахнулась дверь. В сопровождении милиционера в комнату шумно вошли нагруженные чемоданами и сумками мужчина и женщина.
— Это безобразие! Я буду жаловаться. Министру напишу! — возмущалась женщина.
— Пиши! Куда душа желает, пиши! — с небольшим грузинским акцентом возбужденно отвечал мужчина.
— Спокойно, граждане, — призвал их к порядку милиционер и доложил: — Товарищ старший лейтенант, в очереди возле кассы расскандалились.
Задержанные одновременно рванулись вперед. Обоим хотелось поскорее высказаться. Но старший лейтенант остановил их. Он хорошо знал, что людям иногда нужно дать небольшую передышку, чтобы они могли прийти в себя и в запальчивости не наговорить лишнего.
— Минутку. — Он, взял у сержанта стакан с чаем и поставил его перед Варенькой. — Пей.
— Документы, — понизив голос, потребовал милиционер.
— Нет документов, — огрызнулся мужчина.
— Какой дурак берет в дорогу документы, — воскликнула женщина. — Их украдут, а потом сто рублей плати.
Моховой будто ничего не слышал.
— Девочка без папы и мамы растет, — как бы извиняясь, пояснил он.
— Сиротка, — сразу смягчилась женщина.
— Да нет, видимо… родители характерами не сошлись.
— Если такой характер! — Усмехнувшись, мужчина покосился на свою противницу.
— У вас золотой, — парировала она и обратилась к Вареньке: — А почему ты без сахара пьешь?