— Из дому не захватил. Не думал, что у меня сегодня будет такая гостья, — пояснил Моховой.
— У меня найдется. Подержите. — Женщина неожиданно отдала сумку своему изумленному противнику, нашла в авоське сахар и положила его перед Варенькой. — Пей, детка. Дома меня двое таких дожидаются. А тут по милициям пришлось расхаживать.
— К отцу едет, — невозмутимо произнес Моховой и показал билет. — На юг.
— Так нам по дороге, — взглянув на билет, воскликнул мужчина.
— И мне туда же, — вставила женщина.
— Так я и говорю, нам по дороге. Мы можем присмотреть. — Мужчина быстро достал из кармана паспорт. — Пожалуйста. Абахидзе Константин Ираклиевич.
— О, и документ нашелся, — улыбнулся Моховой.
Абахидзе вскинул руку с широко разведенными пальцами.
— Такой случай, товарищ старший лейтенант.
Он участливо повел черными глазами в сторону пригорюнившейся Вареньки.
— А я правду говорю, не взяла документы, — сокрушалась женщина. — Но вот конверты, тут написано. Я — Вера Михайловна Буданова.
— Не надо волноваться, товарищ Вера Михайловна, — улыбнулся вдруг ей Абахидзе. — Одного паспорта на этот случай хватит.
Степан Васильевич Моховой даже бровью не повел. Хорошо он знал людей.
«Ну что ж, — думал он, пусть девочка едет к отцу. Может, так-то к лучшему для нее повернется».
XIV
Южный город с ярким солнцем и густыми зарослями удивительных растений произвел на Вареньку ошеломляющее впечатление. Она сидела рядом с шофером такси, быстро несущегося по асфальту широкого проспекта, и вертела во все стороны головой. Все было ново, интересно, необычно. Запах бензина, которым тянуло от мотора, не мог забить аромата ранних цветов. Пахло морем.
Сзади в машине помещались Константин Ираклиевич и Вера Михайловна. Забыв о прежних распрях, оба, влюбленные в свой город, наперебой давали пояснения.
— Нравится? — указав на прозрачную струю высоко бьющего фонтана, спросил Абахидзе.
— Очень! — захлопала в ладоши Варенька. — У нас холодно, снег, а здесь, будто лето, пальмы. А кусты! Смотрите, они совсем как кубики. Это настоящие?
— Здесь фальшивых не бывает. — Щелкнув языком, Абахидзе крутнул растопыренными пальцами над своим ухом.
— А вот школа. — Вера Михайловна указала в окно налево.
— Институт! — Константин Ираклиевич ткнул большим пальцем вправо.
— Дом отдыха, — проехав немного дальше, заметила она.
— Санаторий! — почти тотчас сообщил он.
— Спортплощадка.
— За угол повернешь, три квартала пройдешь — стадион!..
Такси остановилось возле подъезда большого многоквартирного дома.
— Подожди нас, пожалуйста, — выходя первым на тротуар, попросил шофера Абахидзе.
За ним из машины вышли Варенька и Вера Михайловна.
— Ты, помнится, говорила — четырнадцатая квартира? — спросила она девочку.
— Да, — подтвердила Варенька.
Втроем они поднялись по широкой лестнице на просторную площадку, покрытую крупной метлахской плиткой, и остановились перед дверью, к которой была прикреплена небольшая эмалевая табличка с голубенькой цифрой «14».
— Ну, вот она. — Вера Михайловна заботливо поправила на Вареньке платье, откинула спустившиеся на лоб волосы, взяла ее пальто и, чтобы подбодрить девочку, улыбнулась. Заметно волновался и Абахидзе.
— Ну как, можно? — понизив голос до шепота, спросил он и, когда Буданова, выпрямившись, вздохнула, нажал кнопку электрического звонка. — Все будет хорошо, Варенька, вот увидишь.
Дверь открыла молодая, очень миловидная женщина с немного загорелым лицом.
— Товарищ Заречный Александр Константинович здесь живет? — спросил Абахидзе.
— Здесь, — подтвердила женщина. — Входите, — отступая от порога, пригласила она и, оглянувшись, позвала: — Шура, к тебе.
Абахидзе и Буданова переглянулись, но с места не двинулись.
— Здравствуйте. — В дверях появился одетый в пижаму большой, широкоплечий мужчина с небрежно зачесанными назад светлыми вьющимися волосами. — Извините за мой наряд. Чем могу служить?
— Мы привезли вашу дочку, — кладя руку на плечо Вареньки, сказала Вера Михайловна.
Холеное лицо Заречного вытянулось от изумления. В сильном замешательстве он удивленно посмотрел на Вареньку, которая, затаив дыхание, не моргая, глядела ему в глаза.
— Варя, — едва выдавил он.
Девочка не ответила. Совсем не такой представлялась ей первая встреча с отцом.
— Благодарю вас, — будто очнувшись, растерянно поклонился он Вере Михайловне и оглянулся на жену, словно хотел узнать у нее, что ему следует дальше делать. — Входи, — наконец сказал он дочке и, спохватившись, натянуто улыбнулся ее спутникам: — Пожалуйста, прошу.