— Слыхал, хорошие девчата, — серьезно сказал Частухин и сунул ей в руки деньги. — Но ты все же возьми, пригодятся. А я пошел, ждут.
Он улыбнулся, моргнул обоими глазами и поспешно зашагал вдоль тротуара.
Варенька проводила его теплым взглядом.
— Один за всех, все за одного, — прошептала она и подумала: «Почему я не сказала ему правду? Догнать!»
Она рванулась с места и тут же остановилась.
«Стыдно…»
Девушка почувствовала, как загорелись щеки.
«Слыхал, хорошие девчата», — вспомнились слова, только что сказанные Частухиным. — Конечно, я могу к ним вернуться. Они действительно хорошие, не прогонят, даже помогут. Но это значит воспользоваться их добротой, великодушием. Честно ли это? Правда, масло пролила я не нарочно. Но разве те, кто допускает брак, делают это умышленно? Но как же тогда быть? Я могу оставаться на улице еще день, другой. Истрачу деньги. Ну, а дальше что? Ах, надо было посоветоваться с Владимиром Григорьевичем. А может, лучше с бабушкой? Прийти, будто за вещами, и рассказать ей все. Вот только раньше булку куплю, есть хочется…»
На противоположной стороне площади у дверей закрытого еще ресторана Георгий Кудряш встретился с приятелем.
— Привет!
— Чего смурной? — шныряя по сторонам трусливым взглядом, осведомился приятель.
— Вчера малость лишнего переложил, голова трещит.
— Так чего ж ты? Клин клином.
— Пустой.
— Так это для нас момент…
Приятель Кудряша вошел в булочную вслед за Варенькой.
В небольшую очередь он стал за ее спиной, слегка толкнул, извинился и потянулся к прилавку.
— Батоны свежие?
— Только что из печки, еще остынуть не успели, — ответил бойкий продавец.
Приятель шмыгнул курносым носом и поскреб пальцем за ухом.
— Что-то они не того, — презрительно пробормотал он и вихляющей походкой направился к двери.
Очередь двигалась быстро.
— Вам что? — обратился продавец к Вареньке.
Она скользнула взглядом по витрине, под стеклом которой лежали румяные булки, сунула пальцы в кармашек платья и невольно вскрикнула.
В кармашке денег не оказалось.
— Руки надо рубить подлецам, — узнав о пропаже, распалилась одна из стоящих в очереди старушек.
— На цепь сажать, чтоб жить не мешали, — поддержала ее другая. — Или силком заставлять трудиться.
— Как же ты теперь? — озабоченно спросила Вареньку одна из них, с явным намерением предложить небольшую сумму денег взаймы.
— Ничего… Вы не беспокойтесь, — девушка смущенно улыбнулась и тут же выбежала из булочной.
Конечно, было досадно, что у нее вдруг похитили деньги.
«И что это я такая невезучая, — сердилась она на себя. — Или, может быть, бестолковая?..»
Но то, что пропажа вызвала сочувствие совершенно незнакомых людей, успокоило и даже немного развеселило ее.
«Нет, я не одна…»
Девушка подняла голову. Прищурившись, посмотрела на солнышко и засмеялась.
«Я не одна!..»
Вдоль главной аллеи сквера, по которому она шла, на специальных ажурных щитах были выставлены портреты лучших производственников. Среди них Варенька отыскала портрет Маруси Логовской. Остановилась.
— Сердишься? — вглядываясь в знакомые черты подруги, очень тихо, боясь привлечь внимание прохожих, спросила она и виновато улыбнулась. — Я постараюсь, чтобы этого никогда не повторилось… «А что, если я сейчас к тебе приду? — подумала она, слегка потупилась и нерешительно отступила от портрета. — Нет, вначале к бабушке. А может, к бабушке потом? Зачем ее напрасно волновать?.. Напрасно ли? Ведь за такой брак раньше рогожное знамя выдавали!..»
И опять душу девушки охватили сомнения.
«Зачем я сама себя обманываю? На что надеюсь? Ну кто я для них, чтобы из-за меня им неприятности терпеть? А так просто, по работе, кому охота с недотепой возиться? Дядя Савва говорит, живем мы все вместе, но живот у каждого свой. Когда в одном густо, другому от этого не слаще. Вот так и со мной. Я-то, конечно, не хотела ткань испортить, голова закружилась. Но они-то что угодно подумать могут. Всегда, мол, такая. Сегодня масло пролила, завтра еще что-нибудь натворит. Наверное, все радуются, что так быстро от меня отделались…»
Варенька свернула на боковую аллею, устало опустилась на первую попавшуюся скамейку. Сердце тоскливо сжималось, было больно, обидно, хотелось плакать, кому-то жаловаться на свои неудачи. Но кому, если всем и всегда чужая?..
Ярко светило солнце. Девушка откинулась на спинку скамьи, развела в стороны руки, закрыла глаза.
«Совсем как у папы, — незаметно погружаясь в приятно расслабляющую дремоту, думала Варенька. И небо, наверное, такое же голубое. В этом можно было убедиться, но не хотелось открывать глаза. Жаль, днем не видно звезд. На голубом небе они были бы очень красивы, да и само небо выглядело бы наряднее. В центре неподвижное солнце, а вокруг звезды! И не нужно было бы никуда идти. Сиди себе на этой скамейке, щеки к теплу поворачивай. И ладошки. Они до сих пор никак согреться не могут…»