Мимо промчалась тройка мальчуганов. Широко раскинув руки и натужно завывая, они, упоенные игрой, никого и ничего не замечая, изображали стремительно несущиеся истребители.
Приоткрыв глаза, Варенька проводила их завистливым взглядом. Бывает же у людей счастье. А тут поманило денек и опять пропало… Однако сколько здесь ни сиди, а идти домой все же надо. К тому же сейчас, пожалуй, самое удобное время, чтобы явиться туда. Середина дня. Бабушка ушла в магазины за покупками, тетя Лина и Владимир Григорьевич на работе. Значит, дверь откроет дядя Савва. Появлению племянницы он не удивится. Он знал, что она вернется…
Едва Варенька вышла из сквера, заиграли баяны.
Высокий, строгий на вид милиционер на перекрестке повернул голову. Взгляд его сразу потеплел, и он, останавливая движение, поднял вверх свою полосатую палочку.
Из-за угла выкатила небольшая колонна легковых автомашин.
На передней, с открытым верхом, ехала счастливая невеста. Она была особенно хороша в своем белоснежном легком платье, с огромным букетом цветов в руках.
Рядом сидел жених — красивый, статный парень.
В следующих машинах разместились баянисты, родные, друзья.
Прохожие столпились по краям тротуаров, чтобы полюбоваться молодоженами, улыбнуться им и мысленно пожелать доброго здоровья и большого счастья. Свой путь начинала еще одна семья…
— Никак, мастер с нашего завода, — узнавая жениха, поправил очки солидный мужчина и обрадовался: — Он самый. Наш!.. А вот ее не припомню, вроде не встречал.
— А она наша, — оглядываясь на мужчину, улыбнулась небольшая, еще не старая, подвижная женщина в модном клетчатом платочке. — Ткачиха с Кировской!
— Так, значит, мы с вами теперь как бы родня, — пошутил он.
— Сваты, — в тон ему ответила она.
Оба засмеялись, поклонились друг другу.
Приветствуя проезжающих мимо новобрачных, милиционер лихо вскинул к козырьку фуражки правую ладонь.
Вместе со всеми Варенька тоже любовалась радостной процессией.
Жених и невеста, сознавая, что являются центром общего внимания, чувствовали себя не совсем ловко. Он еще кое-как бодрился, а она уткнула подбородок в букет и украдкой поглядывала по сторонам веселыми, шаловливыми глазами, отчего казалась еще краше.
«Наверное, вот точно так же ехали папа с мамой, — подумала вдруг Варенька. — Все им улыбались, они были счастливы, любили друг друга. Может, до того, как пожениться, отец, чтобы вызвать маму на свидание, под окошком свистел, подобно Николаю. И так же, как Нина, мама хватала со спинки стула шарфик и торопилась навстречу. Все это было, конечно, хорошо, красиво и радостно. А потом… Как они могли забыть все чудесное и прекрасное?..»
Варенька грустно вздохнула.
«Все хорошее надо старательно беречь, — вспомнила она где-то прочитанные строки. — Беречь хорошее! Этого, наверное, не знали папа и мама…»
Как и предполагала Варенька, на звонок вышел дядя Савва. Однако в дом он ее не впустил.
— Что надо? — спросил он строго и подозрительно.
От стыда и унижения ей стало так горько, что она едва сдержала слезы.
— Я вернулась, — покорно и тихо прошептала девочка.
Черные глаза Саввы Христофоровича торжествующе замаслились.
— Ага! — Он потер ладонью подбородок и приказал: — Жди меня здесь.
Через минуту он снова вышел, на ходу надевая пиджак.
— Пойдем. Тебе пока нельзя сюда.
— Почему? — удивилась Варенька.
— Так надо, — строго оборвал он. Теперь с нею можно было не церемониться. Пришла, значит, будет делать все, что прикажут. А работка для нее найдется!..
Варенька перечить не стала. Не все ли равно куда идти? Она даже была довольна, что не сразу увидит тетю Лину, да и тягостное объяснение с бабушкой откладывалось. К этому разговору Вареньке хотелось как-то подготовить себя.
Савва Христофорович торопился. Стремительно спустился с лестницы, не сбавляя шага, быстро проскочил через двор, успев однако убедиться, что его никто здесь не заметил, и выбежал на улицу.
Он ликовал. Не зря, значит, всегда хвалился, что из его рук еще никто не вырывался. Не вырвалась из них и Варвара!..