— Я здесь, — едва слышно повторила она.
Изумленные девушки отступили от двери, некоторые смущенно потупились.
— Мне сказали, что вместе с вами моя дочь Варенька, — продолжала Екатерина Ивановна, нервно комкая тонкими красивыми пальцами кружевной платочек. — Я поспешила сюда. Дверь не была плотно закрыта… В общем извините, но так случилось… Я все слышала…
Наступила неловкая пауза.
— Ну, пожалуйста, — Анастасия Михайловна вышла из-за стола, — входите, садитесь, рассказывайте.
— Спасибо. — Екатерина Ивановна неуверенно переступила порог.
Соня подвинула ей стул.
Екатерина Ивановна не села, а только тяжело оперлась руками на его спинку.
И вдруг заговорила Женя:
— А мне думается, это хорошо, что вы слышали наш откровенный разговор. А то, может, мы постеснялись бы сказать вам все в глаза. А теперь вы знаете, что мы думаем, что мы… осуждаем вас…
Екатерина Ивановна вздрогнула, словно от удара.
— Ну зачем ты так? — с укоризной взглянув на подругу, шепнула жалостливая Соня.
Женя сердито покосилась на нее, но ничего не ответила.
Некоторое время Екатерина Ивановна стояла молча, глотала слезы и собиралась с мыслями.
Потом она сказала:
— Я насовсем к Вареньке. Помогите нам.