"Варево"
Глава 1
«Варево»
В котелке весело и задорно булькало, но до готовности было ещё далеко. И поэтому гости пока лишь смотрели на бульки, вдыхали ароматы и непроизвольно облизывались. У всех выходило по-разному: кто-то едва проходился языком по губам, иные уверенно касались им кончика носа, а кто-то… Впрочем, мы отвлеклись.
Повар – тяжеловесный, солидный, уверенный и торжественно-мрачный перемещался по кухне без особой торопливости, но умудрялся всё успевать. Ещё и ожидающим не забывал подкидывать не пошедшие в блюда остатки ингредиентов. Гости хватали подбрасываемое на лету, норовя опередить соседей, щёлкали зубами, сталкиваясь головами до колокольного звона. Но повар и на это внимание не обращал. Знай себе размахивал тесаком, да так, что брызги во все стороны летели, швырял куски на весы, занимался прочими сопутствующими колдунствами. Гости не стеснялись, к месту и не к месту, вставлять советы: одни просили добавить остренького, другие плеснуть побольше красненького. Чаще всего повар от этих советников лишь отмахивался поварёшкой (в наиболее удачных случаях вызывая вопли и причитания), но иногда всё же отвлекался, чтобы прочесть наставительную лекцию. Один или два гостя непременно пользовались этим, спеша зачерпнуть из котла и попробовать. В сотый или даже тысячный раз повар выходил из себя, щедро раздавал тумаки нетерпеливым и ставил накренённый котёл на место.
Висящие над плитой часы, видимо от близости нестерпимого жара, вели себя странно – то замирали, словно остановившись, то стремительно и резко швыряли стрелки к цифре «12». Если бы внимательный наблюдатель обратил внимание на закономерности, непременно бы заметил, что чаще всего стрелки скакали вперёд, когда кто-то из гостей прорывался к котлу. Но откуда здесь было взяться наблюдателю за часами? Все следили за котлом. И столь эта слежка была настырно-активной, что повар отвлекался всё чаще и чаще. Обнаглевшие гости тащили с полок приправы и, пробиваясь к котлу, сыпали без меры.
Из размеренных и степенных, бульки становились какими-то истеричными и резкими, они стремились лопнуть поковарнее и забрызгать всё вокруг раскалёнными, остро и неприятно пахнущими каплями. В какой-то момент котёл вздрогнул, варево вздыбилось и породило совершенно невообразимый плюх – от самого дна котла. В стороны полетели шампиньоны и хлопья белой пены. Повар схватился за голову и выдал короткий, полный смысли и боли возглас. Вколоченные этим возгласом в лавки и стулья гостья съёжились и притихли.
Часы дрогнули, загоняя стрелки друг на друга, аккурат напротив цифры «12». Над кухней, вызывая содрогание всего сущего, поплыл тяжёлый часовой бой, тягучий и неотвратимый. Скрипнула открывающаяся дверь, через порог переступила фигура в чёрном балахоне, сухо топнула по полу, стряхивая незримую звёздную пыль. Поставила в угол косу, потёрла руки и вынесла вердикт: «Пора обедать». Гости, жадно облизывая свои узкие губы, носы, клыки, брови устремились к столу, а повар разлил переваренное в месиво человечество по мискам.
Стук ложек, чавканье, хлюпание, довольные и разочарованные всхрюки несколько минут безраздельно властвовали на кухне. Затем, неторопливо, с наслаждением, облизывая и жуя тарелку, поднял пятачкообразный нос Чревоугодие.
– Ну, не скажу, чтобы вышло очень вкусно. Но хотя бы сытно. А что у нас на ужин?
Повар не ответил. Мрачный и злой из-за испорченного варева, он снова готовил, излишне сильно швыряя на разделочную доску человекообразные фигурки с искажёнными чертами: длинные уши, могучие челюсти, непропорционально широкие плечи. Поразмыслив, повар насыпал сверху другие – тоже искажённые – фигурки: слишком утончённые, изящные, даже слегка болезненные. Затем добавил приземистых носатиков с хитрым жестоким прищуром тёмных глаз. И пробормотал, неслышно для собравшихся:
– Что на ужин, что на ужин… Сварим – посмотрим.