— Политический враг, Рене!
— Я далек от политики, вы знаете об этом. Католики или гугеноты — мне все равно.
— Хоть один честно признался, остальные кривят душой. Религия для них — лишь щит или оружие, которым они пользуются в корыстных целях.
— Займемся делом, ваше величество. Вы принесли перчатки?
— Они здесь, в этом ларце.
Она откинула синий бархат, открыла шкатулку, достала mi уда перчатки и протянула их парфюмеру.
— Так ты уверяешь, что никто ни о чем не догадается? Никогда. Смерть припишут внезапному параличу костной ткани мозга, повлекшему разрыв сердечной мышцы и закупорку клапана, подающего кровь. На яд никто не подумает. Нужен тонкий химический анализ мозга, костей и кожи трупа. Насколько мне видится, никто этим заниматься не станет. Только один человек способен на это, его зовут Амбруаз Паре.
— Я знаю, Рене. Он теперь работает на меня и сделает так, как я скажу.
Она посмотрела на перчатки, которые парфюмер держал в руках совершенно не интересуясь искусной работой.
— Ты не любопытен, Рене. Красивая вещь, не правда ли? Миланец равнодушным взглядом скользнул по перчаткам и небрежно бросил их на стол:
— Берегу свой язык, мадам, а заодно и шею.
— Весьма благоразумно. Не каждый в наше время может похвастаться качествами, присущими тебе.
Рене промолчал.
— Когда они будут готовы? — спросила Екатерина.
— Часа через три, не раньше. Ткань должна хорошо просохнуть.
— Понимаю. Я пришлю к тебе человека, он покажет мой перстень, вот этот. Ты отдашь ему шкатулку, он и отнесет ее по адресу. В случае подозрений, могущих пасть на меня, я обвиню во всем посыльного и прикажу его пытать, а потом казнить. Итак, ты отдашь шкатулку этому человеку.
— Хорошо, мадам.
— Да, еще… Яд будет только внутри? Снаружи перчатки будут вполне безопасными?
— Они будут самыми обыкновенными, и любой человек сможет держать их в руках сколько угодно, до тех пор пока не наденет.
— Отлично, Рене, это все, что мне нужно.
Екатерина поднялась, собираясь уходить, и уже сделала несколько шагов, но внезапно остановилась и обернулась:
— Впрочем, нет, не все.
— Что еще, мадам?
— Мне нужен токсичный препарат, способный убить через дыхательные пути. У тебя был такой, я знаю, покажи мне его.
— Прошу прощения, мадам, но вы забыли, что взяли у меня такую жидкость около месяца назад.
— Ах да, припоминаю, действительно… И у тебя не было времени изготовить такую же?
— Но ведь вы не просили…
— Ах, Рене, — огорченно протянула Екатерина, — такие вещи всегда должны быть под рукой, ведь это рабочий материал, которым ты зарабатываешь на жизнь.
— Я тотчас возьмусь за изготовление этого препарата и уверяю вас, что через несколько дней он будет готов. К нему необходимо достать некоторые компоненты, устраняющие всякий запах, на это требуется время.
— Нет, Рене, я должна иметь эту вещь сегодня, сейчас же.
Парфюмер развел руками:
— Мне остается только сожалеть… Впрочем, — добавил он мгновение спустя, — у меня есть нечто подобное, но это только слабый экстракт, для вполне здорового человека он совершенно безвреден.
— Зачем же ты тогда держишь его?
— Дело в том, что этот бальзам ко всему прочему имеет еще и чудодейственную силу. Я держу его как средство для быстрого заживления ран.
— Заживления ран? Объясни, что это значит.
— Если человеку случается, к примеру, порезать палец или быть раненым на дуэли, то стоит смазать этим эликсиром края раны, как кровотечение прекращается, боль утихает, а кожа быстро срастается. Такое средство незаменимо для дуэлянтов, например, или для тех, кто имеет дело с острыми и режущими предметами.
Какое-то время Екатерина размышляла над словами Рене, затем спросила, будто только что вспомнив:
— Ты говорил, кажется, что для органов дыхания здорового человека этот эликсир совершенно безвреден?
— Я и сейчас могу это повторить.
— А для нездорового человека? Того, например, чьи легкие не в порядке?
— Для такого пары экстракта окажутся весьма губительными. Больные легкие не справятся с удалением токсинов, выделяемых материей, которая будет пропитана жидкостью. Через ткань легких они неизбежно попадут в кровь, и тогда…
— И тогда?.. — вся напряглась Екатерина.
— Человеку останется жить всего лишь несколько дней. Концентрация яда гремучей змеи весьма мала, и он будет медленно просачиваться в кровь, но все же неизбежно сделает свою работу.