-Как, вы знаете меня? -- удивленно воскликнул он.Впрочем, я тоже как будто знаю вас, только вот не могу вспомнить, кто вы такая...
-Я? Да ведь я племянница госпожи Шато-Ландон!
-Шато-Ландон? Как будто я знаю и ее тоже...
-Вот это мне нравится! - сказала Нанси, покатываясь со смеха.- То есть как же это вы знаете ее "как будто"? Ведь только вчера вечером вы клялись ей в любви!
Эти слова были целым откровением молодому человеку.
-Вспомнил! - крикнул он.- Теперь я все вспомнил! А сначала я даже понять не мог, где нахожусь.
-Ну а теперь вы знаете?
-Конечно, знаю! Мы в замке Бюри... Но скажите, пожалуйста, эти часы, конечно, испорчены?
-Нисколько.
-Значит, теперь десять часов утра? Почему же так темно и горит лампа?
-Да потому, что теперь именно десять часов вечера, Значит, я проспал весь день?
-Ну конечно!
Ожье почувствовал, что у него волосы становятся дыбом. Теперь память всецело вернулась к нему, и он вспомнил о своем поручении.
-Но я никогда не сплю так долго! - с отчаянием крикнул он.
-Я не знаю этого, но только на этот раз вы, должно быть, изменили своим привычкам,- смеясь ответила Нанси.- Вы спали так крепко, что не заметили, как мы отъехали целых тридцать лье.
-Тридцать лье? - крикнул Ожье, не веря своим ушам.
-Да.
-Значит, я не в Бюри?
-Нет.
-Так где же я. Господи Иисусе Христе?
-В Сен-Матюрене. Это деревушка, расположенная в трех лье от Анжера.
-Значит, вы увезли меня сонного из Бюри?
-Да.
-Зачем?
У Ожье так сверкали глаза, что Нанси подумала: "Однако наш молодчик рассердился не на шутку!" - и, подойдя к перегородке и постучав два раза, сказала:
-На это может вам ответить только моя тетушка. В этот момент дверь снова открылась; в комнату вошла Маргарита и, улыбаясь, промолвила:
-Здравствуйте, господин Ожье!
-О, скажите хоть вы мне, что эта девушка просто смеется надо мной, уверяя, будто мы не в Бюри! - крикнул гасконец.
-Да нет же,- спокойно ответила королева,- мы уже уехали из Бюри и теперь находимся в Сен-Матюрене.
-Если это так,- с ледяным спокойствием сказал Ожье, - то мне остается только пронзить себя шпагой, потому что я обесчещен! - и с этими словами Ожье кинулся к своей шпаге, лежавшей на табуретке около кровати.
II
Заметив его движение, Маргарита и Нанси поспешили в свою очередь к юному гасконцу, чтобы вырвать из его рук шпагу.
-Несчастный! - крикнула наваррская королева.
-Что это пришло вам в голову? - сказала Нанси молодому человеку, не изменяя своему ироническому спокойствию.
-Благодаря вам я обесчещен и теперь не смею жить более,страдальчески воскликнул Ожье.- Отдайте мне шпагу! Я должен умереть!
-Хорошо! - сказала Маргарита.- Докажите мне, что вы действительно обесчещены, и тогда я отдам вам шпагу, предоставив свободу действий. А пока...- она обратилась к Нанси,- оставь нас одних, милочка!
Нанси вышла из комнаты, унося с собой шпагу и думая:
"Положение становится серьезным, и королеве придется, пожалуй, пустить в дело солидные аргументы, чтобы помешать юноше покончить с собой".
-Итак, я слушаю вас! -- сказала Маргарита.- Говорите!..
-Ах, да что тут говорить и доказывать, когда дело ясно и без того? Я - беарнский дворянин, состоящий на службе у наваррского короля.
-Бы говорили мне это вчера.
-Король доверил мне дело, полагаясь на мою честь и преданность. Это дело заключалось в подготовке свежих подстав для путешествия, которому мой государь придает серьезную важность. Каким образом я заснул так крепко в Бюри, я не понимаю. Но все равно: проснись я теперь в Бюри, я еще успел бы в самый последний момент доставить королю свежих лошадей; теперь же, когда вы увезли меня за тридцать лье, я уже ничего не могу поделать. Не застав свежих лошадей, король сочтет меня предателем, я мне даже нечем оправдаться в его глазах. Вы сами видите, что мне остается только умереть.
Ожье произнес эту тираду с такой простотой и убежденностью что Маргарита почувствовала себя как бы вышибленной из седла, потому что все заранее придуманные ею аргументы сами собой отпадали теперь. Тогда она решилась пустить в ход самый последний аргумент, нелогичный, быть может, но зато... убедительный.
-Так позвольте же мне умереть! - грустно сказал Ожье, видя ее смущенное молчанье.
-Нет! - пламенно крикнула Маргарита.- Я не могу позволить вам покончить с собой.
-Не можете позволить? Но по какому праву?
-Без всякого права, а просто потому, что вы любите меня, и я... тоже... люблю вас!
Ожье страдальчески застонал, закрывая лицо руками, и тихо сказал:
-Как я несчастен! Я должен умереть в тот момент, когда предо мной раскроется небо!...
-Но ведь я люблю вас! - повторила Маргарита.
-Разве ваша любовь может вернуть мне утраченную честь? грустно возразил Ожье.
-Но если бы я попросила вас отсрочить исполнение своего решения хоть на несколько часов?
-Я должен был бы отказать вам, потому что никто не смеет пережить часы бесчестья.
-Так, значит, вы не любите меня! Как? Я, слабая, беззащитная женщина должна ехать далее одна среди всяких опасностей, а вы так не по-рыцарски отказываетесь проводить меня? Нет, вы не любите меня!
-Увы, я люблю вас.
-Так докажите это на деле и проводите меня до Анжера!
-Хорошо,-.ответил Ожье, грустно поникая головой.- Но обещайте мне, что там... вы вернете мне свободу действий.
-Хорошо! - ответила Маргарита, в которой ожила надежда.В Анжере я верну вам свободу действий, если мне не удастся заставить вас отказаться от своего жестокого намерения.
Она позвала Нанси и велела ей отдать шпагу молодому человеку. Та немедленно исполнила это.
Затем Маргарита кликнула Рауля и, когда он явился, сказала ему:
-Вот что, милочка, мы должны сейчас же тронуться в путь.
-Но наши лошади еще не отдохнули,- ответил Рауль, посматривая на Нанси,- да кроме того, здесь было бы удобно переночевать.
-В Анжере нам будет еще лучше. Рауль капризно надулся, но Нанси наклонилась к его уху и шепнула:
-Зарубите себе на носу, сударь, что раз мы попадем в Анжер, то проведем там не один день, а следовательно, у вас будет достаточно времени говорить о любви.
Рауль глубоко вздохнул и отправился будить погонщиков.
От Сен-Матюрена до Анжера было три лье, то есть два часа. пути, и около часа ночи наш маленький кортеж уже подъезжал к воротам города. В то время Анжер был важной крепостью, и ночью в город мог пробраться только тот, кто был лично известен дежурному офицеру или знал пароль. Но Маргариту это нисколько не поставило в тупик, она позвала Рауля и приказала ему вызвать к ней дежурного офицера.