МИССИС ТРОЦКАЯ: Нет, это не пешня.
ТРОЦКИЙ: Даже не произноси этого слова вслух! Ты же знаешь, что ко мне все время возвращается этот кошмар.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Да, дорогой.
ТРОЦКИЙ: О том, что пешня вонзается мне в череп.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Да, дорогой.
ТРОЦКИЙ: Именно поэтому я запретил всем слугам вносить пешни в дом.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Но, Лев…
ТРОЦКИЙ: Никому не разрешается показываться с пешней в доме. А особенно — испанским коммунистам.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Но, Лев…
ТРОЦКИЙ: Обойдемся без льда. Будем пить только неразбавленные напитки, а кока-колу — теплой. Кого волнует, что сейчас в Койокане август? Хмм. Неплохое название для песенки: «Август в Койокане». (Записывает). Или лед у нас будет, но мы не станем его колоть. Мы разрешим лед в доме глыбами, но его нельзя будет колоть или крошить ни под каким видом — по крайней мере не пешнями. Подносы для кубиков льда мы тоже разрешим, если их уже изобрели. Готов поспорить, что в этой статье ничего не говорится о подносе для кубиков льда у меня в черепе, а?
МИССИС ТРОЦКАЯ: Нет…
ТРОЦКИЙ: Правда?
МИССИС ТРОЦКАЯ: Нет.
ТРОЦКИЙ: ХА! Я перехитрил судьбу! (Публике). Что является просто капиталистическим объяснением существующего положения!
МИССИС ТРОЦКАЯ: Лев…
ТРОЦКИЙ: К тому же — погляди. (Открывает ящик стола и вытаскивает череп). Ты знаешь, что это такое?
МИССИС ТРОЦКАЯ: Нет.
ТРОЦКИЙ: Это череп.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Ну, это, положим, я знаю, но…
ТРОЦКИЙ: Я купил этот череп. Я владею этим черепом. Поэтому что у нас получается в итоге?
Пауза
МИССИС ТРОЦКАЯ и ТРОЦКИЙ (вместе): Череп Троцкого.
ТРОЦКИЙ: Если какой-нибудь испанский-коммунист-выдающий-себя-за-садовника захочет вонзить что-нибудь в мой череп, будь это (он чуть не произносит «пешня») сама-знаешь-что или что угодно другое, — вот это послужит приманкой. Он увидит этот череп, признает его моим, вонзит в него что-нибудь и отправится своим путем, а я пойду своим. Остроумно, не так ли?
МИССИС ТРОЦКАЯ: До некоторой степени.
ТРОЦКИЙ: Еще пятьдесят лет Троцкого!
МИССИС ТРОЦКАЯ: У меня есть для тебя очень плохая новость, Лев. (Показывает ему статью в энциклопедии).
ТРОЦКИЙ: Альпийский ледоруб…? Остроумно! (Умирает).
Колокол
ТРОЦКИЙ: Смешно. Я всегда думал, что это пешня.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Альпийский ледоруб! Альпийский ледоруб! НЕУЖЕЛИ Я НИКАК НЕ МОГУ ВБИТЬ ЭТО ТЕБЕ В ГОЛОВУ?
ТРОЦКИЙ умирает.
Колокол
ТРОЦКИЙ начинает расхаживать взад-вперед.
ТРОЦКИЙ: Это очень плохая новость. Это серьезно.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Что серьезно, Лев?
ТРОЦКИЙ: У меня в черепе засел альпийский ледоруб!
МИССИС ТРОЦКАЯ: Он туда вонзен, если точнее. Там говорится, что Меркадер «вонзил» ледоруб тебе в череп, а не «засадил»…
ТРОЦКИЙ: Ладно, ладно… Что же мне делать?
МИССИС ТРОЦКАЯ: Может быть, рукоятку удастся прикрыть шляпой? Знаешь — такой хорошенькой альпийской шляпой, с перышком…? (Видит выражение его лица и осекается).
ТРОЦКИЙ: В энциклопедии говорится, что я умру сегодня?
МИССИС ТРОЦКАЯ: Двадцать первого. Это сегодня.
ТРОЦКИЙ: А говорится, во сколько?
МИССИС ТРОЦКАЯ: Нет.
ТРОЦКИЙ: Ну вот и вся польза от этих энциклопедий. Ладно тогда. Значит, у меня есть время, по крайней мере, до полуночи.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Что же мне сказать поварихе насчет ужина?
ТРОЦКИЙ: Что про первое можно будет не вспоминать. (Падает на пол и умирает).
МИССИС ТРОЦКАЯ (по-русски): Ньет, ньет, ньет!
Колокол
ТРОЦКИЙ: Но этот человек — садовник.
МИССИС ТРОЦКАЯ: Да.
ТРОЦКИЙ: По крайней мере, он выдает себя за садовника.