Любовь в различных обстоятельствах жизни и в общении с самыми разными людьми состоит в том, чтобы считать ближнего отражением себя и, следовательно, радоваться тому же, чему радуется он, печалиться о том, о чем и он печалится, страдать из-за того, из-за чего страдает он, удостаиваться чести за то же, за что чествуют ближнего, терпеть бесчестия за то же, за что поносят его, не довольствоваться тем, чего в равной мере не имеет он, не желать обладать ни бо́льшим, ни меньшим по сравнению с ближним. Другими словами, любить – значит во всем желать равенства с ближним, но в его пользу, то есть отвергать всякое неравенство, которое может быть выгодно нам, и стремиться к равенству: благоприятному для него, через сострадание и разделение с ним всевозможных благ как нравственного, так и материального порядка.
Итак, можно убедиться, что любовь не ограничивается материальными благодеяниями – она их подразумевает, но только к ним ее часто ошибочно сводят. С одной стороны, это объясняется тем, что благодеяние не способствует установлению равенства с ближним, а с другой – потребности другого человека не всегда бывают исключительно материальными, но также психологическими, нравственными и духовными. В контексте такого широкого понимания любви скудость дающего или чрезмерное число нуждающихся не являются преградами для выражения любви.
Способность чувствовать то же, что чувствует ближний, и стремление к благоприятному для него равенству обусловлены ощущением того, что он, как и мы, является членом одного и того же тела. Оно, это тело, – уникальная человеческая природа, сотворенная Богом, к ней в равной степени принадлежат все люди, а также Христос, Который принял в Свою Ипостась человеческую природу.
Святитель Василий Великий: Идеал братской жизни
Что равняется сему житию? Но что и блаженнее его? Что совершеннее такой близости и такого единения? Что приятнее этого слияния нравов и душ? Люди, подвигшиеся из разных племен и стран, привели себя в такое совершенное тождество, что во многих телах видится одна душа и многие тела оказываются орудиями одной воли. Немощный телом имеет у себя многих состраждущих ему расположением; больной и упадающий душою имеет у себя многих врачующих и восстановляющих его. Они в равной мере и рабы и господа друг другу и с непреоборимою свободою взаимно оказывают один перед другим совершенное рабство – не то, которое насильно вводится необходимостью обстоятельств, погружающею в великое уныние плененных в рабство, но то, которое с радостью производится свободою произволения, когда любовь подчиняет свободных друг другу и охраняет свободу самопроизволением. Богу угодно было, чтобы мы были такими и вначале, для этой цели и сотворил Он нас. И они-то, изглаждая в себе грех праотца Адама, возобновляют первобытную добро́ту, потому что у людей не было бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если бы грех не рассек естества. Они-то суть точные подражатели Спасителю и Его житию во плоти. Ибо как Спаситель, составив лик учеников, даже и Себя соделал общим для апостолов.[592]
Святитель Василий Великий, который, вместе с преподобным Пахомием Великим, был одним из основателей общежительного монашества, в приведенном отрывке воспевает идеал братской жизни, который в полной мере достигается в монашеских общинах, но также должен характеризовать всю церковную общину и составляющие ее малые общины.
Этот идеал представляет собой совершенный союз духа и сердца, отражающий единодушие людей разных рас, социального происхождения, темперамента, интеллектуальных и физических способностей, психического и телесного здоровья, возраста и пола.
Чудом любви эти различия перестают быть источником противостояния и разобщения, тем, что преподобный Максим Исповедник называл «разделением падшей природы на противоположные друг другу части», и становятся взаимодополняемыми элементами уникального организма, все члены которого существуют и действуют в гармонии. Таким образом в определенном смысле воссоздается райское состояние, и люди, пребывающие в нем, обретают радость и духовные блага, которые были в раю.
592