Читать онлайн "Вариации на тему любви и милости" - Ларше Жан-Клод - RuLit

«Все добродетели содействуют уму в [его] любви к Богу, но более всех [этому содействует] чистая молитва»,[137] – учит преподобный Максим. Господь дарует любовь в ответ на молитву и стремление исполнить Его заповеди. Любовь раскрывается человеку именно через молитву и в молитве, при этом чем чище молитва, тем обильнее дар любви. «Эту любовь и обязан стяжать в себе монашествующий [138] посредством служения [молитвы]», – отмечает преподобный Макарий.[139] О молитве он говорит также следующее: «Отсюда в сподобившихся происходит общение в Божией святости <…>, союз умного расположения как бы в неизреченной любви ко Господу».[140] Молитва нужна «для того, чтобы приобрести нам любовь Божию, потому что вследствие молитвы сыскиваются причины любить нам Бога», – пишет преподобный Исаак Сирин. Святой подчеркивает, что «любовь – от молитвы»: от нее «рождается любовь Божия», и «если человек не будет постоянно беседовать с Богом, не пребудет в сих, с молитвою соединенных, размышлениях <…>, то не ощутит любви», ибо «любовь к Богу – от собеседования с Ним».[141] Именно через молитву любовь – как к Богу, так и к ближнему – возрастает и становится сильнее.[142] Через молитву любовь находит выражение.[143] Через постоянство в молитве любовь способна стать непрерывной,[144] и тогда мы, по слову святителя Василия Великого, сможем «непрестанно прилепляться к памятованию о Нем [Боге], как дети к матерям».[145] Кроме того, молитва является мерилом любви. Преподобный Иоанн Лествичник наставляет: «Любовь монаха к Богу открывается во время молитвы и предстояния на оной»; «В горниле искушается золото, а предстояние на молитве искушает усердие и любовь к Богу в монахах».[146] В приведенных цитатах говорится о любви к Богу, но их также можно применить к любви к ближнему. Многие современные старцы, например Порфирий Кавсокаливит и Сергий (Шевич),[147] утверждают, что молитва является важнейшим средством приобретения любви к ближнему. Так же учит святой Исаак Сирин: через непрестанную молитву, сопровождаемую слезами и плачем, познается совершенство любви.[148]

Духовные плоды любви

Любовь к ближнему, сопровождаемая любовью к Богу, в значительной мере способствует очищению сердца от всех его страстей и грехов. Апостол Петр говорит, что любовь покрывает множество грехов (1 Пет. 4, 8), а святитель Иоанн Златоуст пишет: «Она – врачество против наших грехов».[149] Авва Евагрий отмечает, что душевные страсти пресекает духовная любовь,[150] ему вторит святой Максим.[151] Последний наставляет: «Если мы чистосердечно возлюбили Бога, то через эту любовь отторгнем [от себя] страсти»,[152] а также подчеркивает: «Став же благорасположенным и человеколюбивым, совершенно изгонишь страсть из души».[153]

Во главе всех страстей, от которых человек избавляется и освобождается при помощи любви, находится совершенно противоположное любви самолюбие. Как любовь можно назвать матерью всех добродетелей, так самолюбие святые отцы считают матерью всех страстей. Таким образом, одолев самолюбие, человек благодаря любви освободится от всех связанных с ним страстей. Так пишет преподобный Максим: «Кто <…> уничтожил ее [себялюбие, мать первого греха] любовью, тот с нею вместе погубил и все разнообразие грехов, не имеющих кроме нее ни иного основания, ни причины бытия».[154]

Если любовь в своей совершенной форме подразумевает обладание всеми добродетелями, то на начальных стадиях она содействует их появлению в человеке,[155] формирует их и содержит в себе,[156] становится их проводником и объединяет их,[157] придает им значимость и ценность,[158] а также доводит до совершенства.[159]

Таким образом, любовь постепенно ведет человека к духовному совершенству и помогает достигнуть зрелости во Христе. Если говорить образно, она глава совершенного человека, при этом все остальные добродетели – его члены,[160] но именно любовь обеспечивает жизнедеятельность тела,[161] она «собирает, составляет и скрепляет» «все члены духовного тела».[162] Именно любовь, как пишет святой Максим, «соединяет разделенное и воссоздает человека в единстве смысла и образа бытия».[163]