Благодатью Христовой духовная любовь есть любовь, которая не угасает, но сохраняет свое качество.
«Доселе», то есть до настоящего момента, настоящее принадлежит Христу. Оно символизирует стабильность и вечность духовной любви, потому что образует ее вечная Божественная благодать.
Святитель Диадох Фотикийский: Духовную любовь укрепляет Божественная благодать
Когда кто начнет богато ощущать любовь к Богу, тогда в чувстве духовном начинает он и ближнего любить, и начавши, не престает: такова любовь, о коей говорят все Святые Писания. Любовь плотская, не будучи связана духовным чувством, как только представится какой даже незначительный повод, очень легко испаряется. Любовь же духовная не такова: но, хотя случится потерпеть какое огорчение, в душе боголюбивой, состоящей под воздействием Божиим, союз любви не пресекается: ибо, возгревши себя теплотою любви к Богу, она тотчас возвращается к благому настроению и с великою радостью восприемлет любовь к ближнему, хотя бы и немалое от него получено было оскорбление или понесен большой вред; потому что тогда сладостью Божиею совершенно поглощается горечь разлада.[543]
Духовная любовь к ближнему приобретает смысл, силу и ценность только когда она существует в Боге, а не в отрыве от Него, когда человек подчиняется действию Божественной благодати, пребывающей в его душе.
Христианская любовь действительно зиждется на естественной любви и является ее наиболее высокой и совершенной формой, однако она не сводится к ней, но принадлежит надприродному уровню, который обусловлен действием благодати и который придает ей ее особые духовные качества.
Блаженный Диадох отмечает, что плотская любовь, то есть естественная любовь, которую мы априори испытываем по отношению к близким – родителям, супругу или супруге, детям, друзьям и которая также распространяется на ближних, – непостоянна и хрупка; это объясняется, в частности, тем, что она подвержена воздействию страстей. Кроме того, она ограничена рамками человеческой природы, и это проявляется тем более, чем на ней отражаются последствия грехопадения. Когда человек обретает Божественную благодать, которая служит выражением Божией любви и позволяет ему почувствовать любовь Бога и которая есть сила действующая, превосходящая все страсти, – она [благодать] постепенно уничтожает их, очищая и освобождая душу. Таким образом она укрепляет и стабилизирует естественную любовь человека, наделяет ее – в той мере, в какой она способна воспринять, – Божественными свойствами, превосходящими законы природы, и духовной полнотой: жертвенностью, способностью прощать, снисхождением, кротостью, милосердием, добротой, щедростью и всеми другими составляющими духовной любви.
Преподобный Исаак Сирин: Милосердие лучше правосудия
Правосудие есть уравнивание точной меры, потому что каждому дает, чего он достоин, и при воздаянии не допускает склонения на одну сторону, или лицеприятия. А милосердие есть печаль, возбуждаемая благодатию, и ко всем сострадательно преклоняется: кто достоин зла, тому не воздает (злом), и кто достоин добра, того преисполняет (с избытком). И если в одном есть часть справедливости, то в другом есть часть злобы. Как сено и огонь не терпят быть в одном доме, так правосудие и милосердие – в одной душе. Как песчинка не выдерживает равновесия с большим весом золота, так требования правосудия Божия не выдерживают равновесия в сравнении с милосердием Божиим.[544]
Правосудие, которое, по определению святого Исаака Сирина, «есть уравнивание точной меры, потому что каждому дает, чего он достоин, и при воздаянии не допускает склонения на одну сторону, или лицеприятия», в демократических странах представляется как идеал, который государство должно осуществить: все люди равны как граждане, к ним должны относиться абсолютно равно, без каких-либо привилегий, фаворитизма, поблажек и т. д. Совершенное равенство должно выражаться в предоставлении равных прав, вознаграждении за труд («равное вознаграждение за труд равной ценности»), а также, в контексте правосудия, назначении наказаний, которые, с одной стороны, должны быть равными за равные правонарушения, с другой – полностью пропорциональными совершенному преступлению.
По мнению преподобного Исаака Сирина, такое правосудие нельзя назвать истинным и такой социальный идеал не обладает абсолютной ценностью. Этот идеал во многом ниже христианского идеала милосердия, которое можно называть наивысшим правосудием ввиду того, что оно воздает людям за их труды и проступки не в равной мере.
543