В самом деле — по стене растекалось темное пятно.
Когда огибали третью стену, дорогу преградила куча березовых веток. Пытаясь пробиться через них, гость внезапно ухнул вниз и провалился по пояс. Его подхватили под мышки, кое-как выволокли. С брюк стекал известковый раствор.
— Уборщица, будь она неладна, замаскировала. Ямка тут, с раствором. В честь вашего посещения мы ее завтра же ликвидируем! Не уборщицу, конечно, ямку, — бормотали бледные провожатые.
В ярости кусая губы, гость направился к фонтану, чтобы отмыть туфли от извести, однако иссякающая струйка доживала последние секунды своей недолгой праздничной жизни.
Не задавая больше никаких вопросов, столичный представитель энергично повернул к машине, и вскоре о его пребывании свидетельствовало лишь облако пыли над дорогой…
Как раз в это время начали поступать ножницы: набралось их не меньше дюжины — от крохотных маникюрных до огромных садовых.
А ветер как ни в чем не бывало покачивал и трепал ленту, отливающую на солнышке невинным голубым цветом.
ВО ИМЯ ЦВЕТОЧКА
Ничто другое так не любят и так не холят в нашем учреждении, как простенький комнатный цветочек в глиняном горшке, плотно набитом черноземом. Может, это звучит смешно, но именно вокруг этого горшка и стал сплачиваться наш коллектив — да так плотно сплотился, что не осталось в нем ни малейшей трещинки, то бишь никаких разногласий, споров, взаимных подсиживаний и тому подобного…
А началось все со ставшего нам известным скромного научного сообщения: опыт доказал, что там, где ругань, споры, где нет согласия, — там цветы сохнут и вянут на глазах, и наоборот — там, где царят мир и единодушие, они цветут и нацвестись не могут.
Эти любопытные данные как бы между прочим довел до нашего сведения новый руководитель учреждения. Сообщил, огляделся по сторонам, и его глаза, опять как бы между прочим, зацепились за вазон с цветком. Это всеми забытое чахлое растеньице влачило жалкое существование на подоконнике. Начальник молча перенес цветок с подоконника на стол, за которым мы заседали, и взгляд его словно говорил:
«Посмотрим, что из этого получится!»
«Зеленый друг» пожелтел, листики поникли, единственный бутон преждевременно увял, и его беспомощно висящая головка была нам живым укором: «Полюбуйтесь, до чего вы меня довели, крикуны и спорщики».
А когда вскоре расположились мы вокруг стола, чтобы провести первое совещание, слово взял новый начальник. Говорил он спокойно, уверенно, внушительно, но одновременно давал нам понять, что такие интонации не нанесут ни малейшего ущерба цветку. Время от времени оратор отрывался от бумаг и внимательно поглядывал на растеньице: вдруг бутону уже возвращается румянец здоровья? Закончив, он отпил воды из стакана, а остаток выплеснул в вазон. Однако этого было достаточно, чтобы убедиться, какого чуткого, какого теоретически-практического руководителя нам удалось заполучить!
Наступила наша очередь сказать свое слово. При старом начальнике вскочили бы сразу несколько сотрудников и, перебивая друг друга, стали бы выдвигать возражения, контрпредложения, спорить и даже ругаться. А теперь? Поднялся лишь один Мицкус (не он ли больше всех и навредил цветку при прежнем руководстве?) и по обыкновению выложил: дескать, планы нового директора оторваны от реальных возможностей учреждения, звону в них — как от пустого горшка, но принесут они больше вреда, чем пользы.
— Неужели? — нисколько не рассердился директор и, глядя на цветок, своим спокойным и внушительным голосом добавил: — Не забывайтесь, товарищ Мицкус! Придется вам привыкать к новым порядкам или… — И он многозначительно повел глазами на дверь.
Мицкус растерялся, взгляд его забегал по нашим лицам в поисках поддержки. Однако мы, все как один, сидели, уставившись на вазон: а что, если выходка Мицкуса повредила бедному цветку, свела на нет старания нового начальника?.. В гнетущей тишине послышалось неразборчивое бормотание выскочки, и он плюхнулся на стул, зло поглядывая на цветок: вот-вот, казалось, схватит и вышвырнет за окно! Однако поступить подобным образом не решился: видать, почувствовал силу сплотившегося коллектива!
В это время на телефонном столике зазвонил один из аппаратов — тот самый, который связывал нашего директора с самыми высокими сферами. Директор осторожно снял трубку и, сосредоточенно слушая, изредка вставлял: «Обсудили… согласовали… единогласно… будем… будем… будем…» При этом он отеческим взглядом ласкал наше хрупкое подопечное, а мы все непроизвольно кивали в такт его словам и шестым чувством воспринимали, как постепенно увеличивается процент хлорофилла в желтых листочках растения.