Взяв Сизифа за локоть и отведя в сторонку, он доверительно сказал:
— Ну, брат, поздравляю: тебе чертовски повезло. Отныне я буду твоим тренером. Теперь слушай: когда идешь за скатывающимся камнем, расслабься, помахивай руками свободно и широко, дыши глубоко, размеренно; остановившись внизу, помассируй мышцы. Ночью старайся держать ноги повыше. Начиная втаскивание снаряда, особое внимание уделяй первому шагу; хороший старт — полдела! Стронув камень с места, не давай ему останавливаться, толкай так, чтобы он летел, как стрела из лука. И пригибайся, чтобы уменьшить силу сопротивления встречного потока воздуха. Еще одно — чрезвычайно важно сберечь силы для преодоления последних вершков. Поработай, то бишь потренируйся, как следует — и мы всем утрем нос! Знай, братец, что спортивное втаскивание камня уже завоевало все континенты! — торжественно закончил тренер.
Троица возвратилась туда, откуда пришла, а Сизиф остался наедине с кучей вопросов. Было о чем подумать! Просто так, любопытства ради, попытался он сорвать камень с места, то есть взять старт, следуя рекомендациям тренера, и получилось совсем неплохо. Он и раньше толкал камень согнувшись, а теперь скрючился под ним в три погибели, и тоже пошло быстрее. Последние вершки провел в темпе. Превосходно! Но что дальше? И к чему все это? Хуже всего, что так называемый тренер не сказал ничего определенного: ни когда вернется, ни что за сим последует.
Время шло. Сизиф уже махнул было на все рукой, но в один прекрасный день его долина загудела от топота тысячных толп. Показалась процессия с флагами, барабанами, фанфарами, тащили столики, микрофоны… Тренер торжественно пожал Сизифу руку, выдал ему спортивное обмундирование, разъяснил, что втаскивание камня в гору стало ныне королевой тяжелой атлетики, что в соревнованиях участвуют сильнейшие из сильнейших и теперь очередь за ним, за Сизифом.
— Надеюсь, братец, не подведешь! — явно нервничая, закончил тренер.
Раздался стартовый выстрел. Сизиф, облаченный в зеленые атласные трусики, полосатые носки и голубую спортивную майку с номером «66» на спине, схватил свой камень, словно резиновый мячик, и как заяц, за которым гонятся псы, заскакал вперед и бежал до тех пор, пока не разорвал грудью белую ленточку, протянутую над невидимой границей…
Главный судья соревнований глянул на секундомер:
— Феноменально?
Так Сизиф стал чемпионом. Все стремились пожать ему руку, скандировали: «Си-зиф! Си-зиф!» Специалисты утверждали, что побить его рекорд невозможно, разве что сам он сумеет улучшить собственное достижение.
— Я в этом не сомневаюсь, — авторитетно заявил тренер. — Разработанная мною методика тренировок-содержит такие резервы, что… Впрочем, пока лучше помолчать.
К Сизифу подбежал репортер:
— Прошу несколько слов! Что привело вас в большой спорт?
— Воля, упорство, стремление к намеченной цели, любовь к тасканию тяжестей, горе́ и камню, — затараторил вместо растерявшегося Сизифа подскочивший тренер.
Фотоаппараты отщелкали, фанфары оттрубили, долина опустела. И снова остался Сизиф один на один с гранитной глыбой и «намеченной целью». Казалось, ничегошеньки не изменилось, только на сухом суку у пещеры висел теперь лавровый венок да в нише скалы поблескивал серебряный кубок с выгравированным именем победителя. Хотя на прощанье тренер всячески увещевал чемпиона не почивать на лаврах, однако тот лишь иронически ухмылялся; откуда взяться еще одному проклятому, который за долгие века развил бы подобную мускулатуру? Кто решится на соперничество? Простые смертные? Да они же по сравнению с ним — букашки: что для него повседневное занятие, для них — недосягаемая вершина. С этим были согласны все.
Регулярно посещая Сизифа, тренер приносил журналы с его фотографиями и нескончаемыми панегириками «первой мышце планеты». Ему, как шутил один журналист, придется искать себе соперников в других галактиках… Да, да, не сомневался Сизиф, смертным никогда не одолеть той высоты, которой достиг он, точно так же как ему самому никогда не добраться до вершины, которую отгородила невидимая стена проклятия богов…
Но время шло и шло. Снова овладели чемпионом тоска и апатия. Бессмысленное и бесконечное таскание камня, хотя оно именовалось теперь тренировками, обрыдло вконец. Никто не спорит, хорошо иметь мускулы, равных которым нет, но — ах! — куда лучше было бы вернуться в Коринф, дышать воздухом свободы и выполнять пусть даже самую невзрачную, но разумную работу! Снова мятежно вздымалась грудь Сизифа, снова срывались с его уст жалобы и проклятия, мощные кулаки грозили Олимпу. Всем своим существом жаждал он разорвать невидимые цепи — пусть даже ценой собственной жизни!..