Растерянный поручик отвернулся. Катя отвернула пояс юбки, дернула шов и извлекла тщательно сложенную тонкую бумагу.
— Извольте передать начальству. Возможно, это поинтереснее вмятин на чайнике.
Минут через десять явилось начальство. Крепкий подполковник с лысеющей головой. Плешь была красива — Катя искренне залюбовалась. Вот тип истинного российского офицера-аристократа. Это вам ни какой-нибудь персонажик "Сибирского цирюльника".
Аристократ кратко кивнул в знак приветствия и помахал Катиной бумажкой:
— Извините за невежество, не имею чести знать, — что этакое этот ваш таинственный "Союз креста и щита"? Не просветите?
— "Союз креста и щита" — добровольная внепартийная организация, определившая своей задачей спасение древних реликвий российского народа. Стараемся работать в контакте с любыми истинно-патриотическими силами отчизны. В том числе и с церковью, — объяснила Катя. — К сожалению, большей частью приходится находиться на нелегальном положении. Кстати, мы сотрудничаем с вашими службами. Извольте уточнить у полковника Кирпичникова.
Катя крепко надеялась, что тяжело раненный полковник Кирпичников находится там, где ему и положено — в Севастополе. Хотя, если учесть последние корректировки "кальки"….
Подполковник кивнул красивым черепом:
— Мы непременно уточним. С иудейскими силами, жаждущими спасения российских реликвий, вы давно сотрудничаете?
— Моя подруга родилась на российской земле, — резко сказала Катя. — И она выполняет гражданский долг в соответствии с собственными представлениями о чести. А вы, господин подполковник, не изволили представиться исключительно из скромности?
— Виноват. Все спешка. Макаров Алексей Осипович. Начальник отдела Осведомительного агентства. Вы, Екатерина Георгиевна, отдыхайте. Сейчас в двух словах изложите предысторию вашего появления в городе и отдыхайте. Я очень спешу. Надеюсь, позже представится возможность побеседовать в спокойной обстановке.
— История коротка. Наша группа следовала из Москвы. По понятным соображениям район боевых действий мы старались обойти. Благополучно вышли на территорию, контролируемую Добровольческой армией. При следовании к станции Мерефа столкнулись с бандой украинских повстанцев. Большую часть уничтожили. В качестве трофеев взяли пулемет и мальчика. Для чего ребенок был нужен гайдамакам, не имею понятия. Но мы знаем, что и вы его усиленно разыскивали. Посему мы вдвоем были откомандированы для доставки ребенка в город. Надеюсь, малыш в добром здравии? У него, знаете ли, припадки случаются.
— Ребенку будут предоставлены все возможные условия, — неопределенно отозвался подполковник и пригладил седые усы. — Любезная Екатерина Георгиевна, отчего же, слушая вас, мне хочется задать дикий вопрос: "В каком полку служили"?
— Что здесь удивительного? Я получила, пусть и ускоренное, но специальное образование. Мортиру с гаубицей не спутаю и с какой стороны к пулемету подойти, вполне разберусь.
— Потрясающе. И юная красавица тоже… образованна? — подполковник глянул на Виту.
— Она связная. Я — человек, обличенный определенными полномочиями. Прошу разговор вести со мной. Девочку не смущать. И вообще, без моего ведома не беспокоить.
— Вы мне угрожаете? — изумился подполковник.
— Предупреждаю. "Союз креста и щита" не слишком известная, но отнюдь не скаутская организация. И я не в институте благородных воспитывалась.
— Ну, в последнее я с готовностью верю, — пробормотал подполковник.
— Вы вольны нас расстрелять как шпионок, или еще под каким-нибудь идиотским предлогом, но извольте относиться к дамам с уважением. Мальчика мы к вам привели? Что не устраивает? Примите гостинец как знак доброй воли. Позвольте нам отдохнуть до вечера, и мы охотно покинем сей гостеприимный град. Даже ордер на проезд в мягком вагоне не потребуем.
Подполковник потер виски:
— Какие уж сейчас мягкие вагоны, Екатерина Георгиевна. Полноте, у меня и так голова кругом без вашего таинственного "Союза креста и щита". Потом разберемся. Погостите пока, сделайте милость.
В дверь сунулась прилизанная голова:
— Святого отца привезли. Встретите?
— Иду, — подполковник кивнул Кате. — Извините, вынужден вас покинуть. Значит, договорились — погостите? Весьма рад. О вас позаботятся. Сейчас чай подадут. Потом, уж прошу прощения, приведут вас в порядок. Санитарно-гигиенические мероприятия, знаете ли, ничего не поделаешь. Сыпняк кругом, а вы с дороги.
Дверь хлопнула.
— Они що с нами делати собираются? — пролепетала Вита.
Катя не отвечая, перескочила через диванчик, метнулась к окну. Во двор въезжала коляска, сопровождаемая парой верховых. В коляске восседал некто в рясе. В церковных званиях Катя не разбиралась, но, судя по высокому головному убору — не дьячок. Похоже, опознавать Прота приехали.
Открылась дверь:
— Немедленно отойдите от окна! — ужаснулся заглянувший поручик.
— Вы прикажите либо пыль убрать, либо окно открыть, — капризно сказала Катя. — Здесь дышать совершенно нечем. Что за газовая камера?
— Одну секунду, — поручик стянул с дивана чехол, чихнул и поспешно запихал чехол под стол. — Сейчас чай принесут. Вы не беспокойтесь, все образуется. Давно из Москвы?
— Господин поручик, — Катя улыбнулась. — Москва на месте. Но некоторые вопросы нам лучше не задавать. Или в контрразведка перерывы в допросах сделать просто не принято?
— Я не из контрразведки, — с готовностью открестился поручик. — Я к комендатуре прикомандирован. После ранения. Здесь временно. После дергачевского прорыва жутко людей не хватает.
— Да что ж вы такой говорливый, поручик? — ужаснулась Катя. — Вы сейчас на нас служебные секреты вывалите, а потом за них же к стенке поставите. Нельзя же так.
Поручик заморгал и залился румянцем.
— Помилуйте, Екатерина Георгиевна, у нас женщин не расстреливают. Да и какие секреты? Всё, что я сказал, в газетах имеется. И о дергачевском сражении, и о начале переговоров. Добровольческая армия лживой пропагандой не занимается. Я вам никаких тайн не выдаю.
— Вот и не выдавайте, — Катя мило улыбнулась. — Вы, ради бога, поторопите с чаем, мы от жажды погибаем. И к нам присоединяйтесь. Раз вы нас охраняете, совершенно незачем в дверях топтаться. Кстати, и газетные новости перескажите. Мы, честно говоря, давно газет не видели. Вас как зовут?
Поручика звали Виктор. Контрразведчиком он действительно не являлся, да и чай организовал с трудом, зато принес несколько газет. Благовоспитанно сидел напротив Кати, рассказывал последние новости. Очевидно, непосредственно у поручика никоих сомнений в благонадежности прибывших издалека девиц не имелось. Катя прихлебывала чуть теплый чай, проглядывала газеты и слушала куда более осведомленного офицера. Новости были весьма шокирующие. Кате, пусть и сугубо поверхностно знакомой с ситуацией июля 1919 года в "своей" временной ветви, было ясно, что "вилка" получилась солидная.
После лихого взятия города добровольческие дивизии бодро двинулись на север. Красные откатывались почти без сопротивления. Обходным маневром с ходу был взят Белгород. Добрармия наступала вдоль железной дороги и была уже на подступах к Курску, когда внезапным ударом со стороны Волуйков тылы оказались рассечены. Взявшийся непонятно откуда кавалерийский корпус красных, поддерживаемый бронепоездами и стрелковыми дивизиями, перерезал коммуникации и едва не ворвался в город с северо-востока. От Курска белые успели перебросить ударные батальоны дроздовцев. На защиту города было стянуто все, что можно. У железнодорожной станции Дергачи в яростном двухдневном сражении красные были остановлены и отброшены. Городок превратился в руины, пострадало множество мирных обывателей. Три стрелковые дивизии большевиков были уничтожены практически полностью. Но кавалерийский корпус красных вырвался из клещей, смяв левый фланг добровольцев, и ушел на Золочев. В газетах с помпой сообщили, что "последняя безнадежная попытка большевиков приостановить доблестное наступление Добровольческой армии окончилась полным провалом", но такая трактовка событий не совсем соответствовала истине. От дроздовцев, принявших первый удар, осталось лишь название полка. Белозерский полк не выдержал, побежал и был порублен бешеными красными конниками на поле у окраины Дергачей. Вступившие с марша в бой марковцы трижды атаковали уже окруженный и засевший на кирпичной фабрике батальон красных. Большевики дрались с небывалым упорством и полегли до последнего человека. Под красными пулеметами марковцы потеряли больше половины личного состава. Вообще, под Дергачами произошло нечто дикое и до сих пор невиданное. Город пылал, пленных почти не было. Зарвавшийся и отрезанный от своих бронепоезд "Красный богатырь" расстрелял все снаряды, под предлогом переговоров о сдаче подпустил к себе добровольцев и подорвался со всей командой. У моста через Лопань доблестные алексеевцы и номерной стрелковый полк красных дрались с такой яростью, что в ход пошли штыки, лопаты и приклады. По слухам, люди буквально грызли друг друга. Даже вдоволь навоевавшиеся за пять лет офицеры ужаснулись.