навсегда. Так что, мне крышка, Джон, если это его обещание серьезное, я должен буду
сделать то, что он хочет. Естественно, это возможно только в том случае, если мой
племянник не будет возражать. Не возвращаться же мне обратно в Россию? – с наивной
усмешкой заметил Майкл.
Джон молча смотрел в пустую тарелку. Мона протянула руку, чтобы добавить еще еды,
но Джон остановил ее, показал ребром ладони у горла.
– Сделаем так, Майкл. Ты свою подругу спрячь в потайном кабинете. Прикажи не
высовываться. А я завтра прижму Тройда. Настало время. Выкачаю из него все, что смогу.
Поможет Пол Бассетт, он обещал. У него остались видеозаписи. Тройд, наверное,
планировал Клода на должность похитителя документации из сейфа хранилища, но Клода
сразу же убили, скажем, моя Мона, подсыпав в бокал с выпивкой цианистый калий, как
рассчитывал Тройд, а ценные бумаги забрал с помощью той же Моны. Однако, отказ
Назарова от первоначальных претензий в присутствии лиц следственных органов, – Джон
вытащил из бокового кармана целлофановый пакет, а в ней – записку профессора
Назарова, – поставил его в тупик. И единственное, что его может утешить, это ценные
бумаги, которые теперь у него в руках. Сейчас ему нужен следующий шаг, чтобы погасить
пожар. Вот какой – мы не знаем. И не узнаем, если сам он нам не подскажет. Выходит, что
подозреваемого в похищении после заявления Назарова, кроме самого Джеймса Т.
Норриса, не существует. Каково? Остается только убийство Клода, оторванного от общего
сценария.
– Или самоубийство, – добавил Майкл.
– Или самоубийство, – подтвердил Джон, – однако, мне и моей Моне от этого не легче.
У меня теперь в голове только одно: вырвать Мону из лап Билли Гроунда.
– Что ж, поживем, посмотрим, – сказал Майкл. – А сейчас мы с Моной ушли в нашу
келью. Вы располагайтесь, как вам угодно. И правдивых вам сновидений, ребята.
Джон с подозрением глянул на друга, вспомнив приключения на пути к дому Майкла.
Тебя о, Господь, держащего
Божественный Скипетр
самого Шестого Дхйани Будду*,
я, твой сын, молю, удостой меня
81
полным осуществлением
на Пути Перенесения Сознания.
Пусть я достигну
Неизменного Состояния
изначального Дхарма-Кайа*.
"Достойный из достойнейших, мой ученик, чтобы стать Гуру в
апостологической преемственности своего Гуру, посвящаю тебя в
божественную тайную науку Тибетских и Индийских святых – Тронг-
Джуг, которой дозволено пользоваться только после смерти своего
Гуру. Ибо велико искушение искусством избранных Святых может
стать злоупотреблением беспринципных верующих".
ПРИНЦ Властелина и сын первого министра, близкие друзья и адепты в тайной науке
Перенесения Сознания, хорошо знали эту древнюю традицию. Но однажды, прогуливаясь
в саду, обнаружили гнездо с только что вылупившимися птенцами и убитую ястребом их
мать.
Друзья были глубоко ранимы этой картиной, и тогда из сострадания к птенцам принц
предложил сыну министра применить эту тайную магию Тронг Джуг:
– Посторожи мое тело, пока меня там не будет, чтобы в него никто не вселился. Я войду
в тело птицы матери, одушевлю его и заставлю полететь и накормить птенцов.
Сын министра, близкий друг принца Властелина, с охотой согласился. Но, охраняя
безжизненное тело принца, будучи влюбленным в жену своего друга, впал в искушение.
Владея искусством избранных, как и принц, он оставил свое тело и переселился в тело
принца. Принцу ничего не оставалось, как занять развоплощенное тело своего друга.
Конец этой йогической истории Тройд помнил хорошо, но всегда в уме, вспоминая притчу,
с усмешкой придумывал различные варианты концовок.
Еще до отъезда Джона из Фан-клуба Джеймсу Т. Норрису сообщили его агенты, что
один из его телохранителей убит, другой арестован. Эти дебильные существа, кандидаты в
мир животных в последующих своих жизнях, его телохранители, не сумели отличить
истинное от его тени. А теперь инспектор полиции, он же Джон Конрад, вместе со
свидетельницей следует по пути к надежному месту, где откроется его, Джеймса Т.
Норриса лицо. Свидетельница несколько обнажит его планы, что в учении Истины
считается растратой заслуг и засорением собственной кармы. Джеймс это твердо знал, но
ради цели, которая должна уберечь непросветленных людей Земли от ужасных мучений,
ради этого он готов жертвовать своей сущностью, что само по себе является заслугой для
него в будущем.
В этом он ни на мгновение не сомневался. Теперь пришла пора удержать достигнутое.
Он приблизился к двери комнаты для медитации, взялся за ручку, остановился, подумал
и пошел в соседнюю комнату экспериментов пси-явлений. За столом в неподвижной позе
сидел молодой мужчина. Он держал свои руки навесу над полированной поверхностью,
кисти их были раскрыты, пальцы охватывали пространство в десять дюймов, в центре
которого парила коробочка из-под сигарет.
– Виктор, извини. Ты убрал свои предметы из комнаты медитации? Я ее займу на час.
Коробочка, висящая в пространстве, упала, словно что-то невидимое, державшее ее,
оборвалось, человек недовольно скривил лицо и сдержанно ответил:
– Да, сэр. Я все убрал, как вы приказали. Фотография готова и установлена на щите.
Можете работать.
Джеймс извинился еще раз и вышел.
82
В комнате для медитации он осмотрел обстановку, постелил на возвышении коврик, от
него в семи футах поставил щит с фотографией Джона Конрада в реальную величину.
Джеймс щелкнул выключателем, освещение погасло, осталось мерцающее фиолетово-
красное свечение от проекционного источника.
Разместившись на коврике в позе «лотос», Джеймс проверил, не отвлекает ли избыток
света. Теперь можно начинать. Вначале убедился в чистоте поступающего от
кондиционера воздуха. Затем нажал кнопку программы. Через минуту отдаленно полилась
астральная мелодия. На экране выше фотографии возникло неяркое изображение Будды.
Джеймс сосредоточился на нем, как «О, всегда пребывающем перед ним», и произнес:
– «Мое сознание, являешься ли ты вещью, которая есть, или ты вещь, которой нет, как
составленной из материи? Если ты материальна, то из какой субстанции, какой формы и
цвета ты? Если ты – способность познания, не эфемерна ли ты, подобна мысли?»
Джеймс повторил эту мантру три раза и не увидел свое сознание, как нечто
субстанционное. Значит, с позиции высшего разума, оно нечто, что нельзя назвать ничем,
как не являющейся составной из материи. Он еще раз убедился в этом и теперь с полной
уверенностью может воспользоваться методом Срединного Пути потому, что сознание не
располагается ни в одном из двух крайних положений, предусматривающих крайности –
«это есть» и «это не есть». И поэтому он продолжил: «Благодаря состоянию сознания в
покое, все внешние феномены и собственное сознание ясно осознаются и превращаются в
Единение. Преврати* же, о Покровитель, Три Области* в Сущность Одной Великой
Страсти!»
После этого видение постепенно исчезло и в темноте, в отсвете фиолетово-красного
излучения Джеймс начал пресекание мыслей в самом корне их возникновения. В процессе
углубления медитации он не подпадал под их влияние. Они возникали все реже и, наконец,
совсем исчезли, сознание обрело спокойствие и однонаправленность. Наконец, наступило