его прервал:
– Полиция! Руки за голову. И спокойно, без фокусов.
Джон подошел к столу, двумя пальцами взял револьвер темнокожего, отошел на шаг. В
комнату следом за ним вошел Майкл. Джон протянул ему револьвер и целлофановый
пакет:
– Осмотри его, Майкл. Только осторожно. Я психам не доверю. Что-то он мне не
нравится. Слишком артистичен. Талантлив и самоуверен, паразит.
Майкл тщательно прощупал тощее тело темнокожего.
– Да нет, Джон, – Майкл показал на лужицу под ногами темнокожего – он весь твой. Ты
перестарался, Джон. Какая там самоуверенность! Теперь это – дрова. К тому же –
невозгораемые.
Джон поднял боевика за шиворот, надел наручники, повел к выходу. Тот шел покорно,
как слепой с поводырем.
Вскоре прибыла машина, вызванная Джоном, забрала арестованных.
Майкл внимательно рассмотрел все, что было на столе, удивленно молча показал на
бутылку коньяка, два прибора, две тарелки с жареной картошкой и маринованными
огурчиками. Джон, следуя примеру приятеля, тоже оценил обстановку, проглотил слюну,
удовлетворенно заметил:
– Мне нужно только позавидовать. Она тебе жена что надо, Майкл. Смотри, все
горячее. Да ведь она знала или чувствовала, что мы с тобой завалимся. Ну и женщина!
Открывай свою келью, дружище.
Майкл подошел к стеклянной витрине, переставил божков, закрыл дверцу, витрина
поехала в сторону. На пороге стояла Мона-Лиза. Она улыбалась.
– А я тут ваших клиентов встречала, – с гордостью произнесла она.
– Вижу, дорогая. Спасибо за завтрак. Мы пришли. Давай на стол свою тарелку и еще
один прибор, – сказал Майкл. Он обнял и поцеловал Мону-Лизу.
Времени до отъезда оставалось мало и поэтому, обо всем договорившись, они быстро
позавтракали.
Джон набрал номер оперативной группы.
– Я жду здесь. Что у вас там? Арестованных определили? Хорошо. Можно ожидать
проблем в пути. Возьмите дополнительно все, что нужно. У меня очень важный свидетель.
Все, жду.
И не успел он положить в карман телефон, как в дверь неожиданно позвонили. Джон
вынул револьвер. Кинул Майклу женский пистолет, который на всякий случай всегда
держал в боковом кармане. Молча показал глазами на место сбоку двери.
– Кто? – спросил он.
– Убери оружие, Джон. Это я, твой Тройд. Я один. Все в порядке.
– Тебе открыть? – удивленно и глупо переспросил Джон.
– Ну да. Иначе, как же мне с тобой вести переговоры?
Джон показал Майклу знак готовности и осторожно открыл дверь.
В прихожую непринужденно, как к себе домой, вошел Тройд.
– А я тебя не ждал, – заметил Джон.
– Я знаю, – ответил Тройд.
– Но мы уже выпили, – пошутил Джон.
– А что, разве нельзя повторить?
92
– Ну… – Джон даже растерялся, – почему же? – он показал Моне-Лизе кивком головы в
сторону кухни.
Вскоре на столе появились закуска и выпивка.
– Наш традиционный напиток, Джон?
– О, да. И Майкла тоже.
Они сидели за столом, одни мужчины, как в обычной нормальной обстановке. Мона-
Лиза тихо стояла в сторонке, как истинная хозяйка дома, готовая в любую минуту
обслужить гостей.
– Можно мне сказать? – Тройд поднял бокал, отхлебнул глоток.
– Скажи, – согласился Джон.
– Я вижу, здесь собрались все. Те, кто нужен, и даже те… – он улыбнулся мягкой
улыбкой, приподнял брови, исподлобья посмотрел на Мону-Лизу. – И это прекрасно.
Меньше будет суеты. Теперь мы можем, господа, в достаточно спокойной обстановке
разобраться что к чему. Может, есть возражения? – Тройд перевел свой взгляд с Джона на
Майкла, – тогда прекрасно. Мне кажется, все разгадки уже налицо.
– Кроме одной, – вставил Джон, – вот этой, – он вытащил из кармана посмертное
письмо Клода, упакованное в целлофановый пакет и поднял его над столом.
– Верно, Джон. На котором есть отпечатки.
– Ты уверен, Тройд?
– На все сто. Потому, что сам их сделал.
Минуту заняла неожиданная пауза. Все пили и ели. Понятно, о чем каждый думал.
Майкл, например, считал, что посмертное письмо освободит всех от создавшегося
затруднительного положения. Джон, наоборот, с тайной усмешкой рассуждал, что
отпечатки пальцев на посмертном письме самого Клода – его собственный приговор.
Мона-Лиза с неприятным предчувствием ставила себя в положение ужасной
неопределенности – то ли ей будет хорошо, то ли плохо.
Молчание нарушил Джон:
– Можно уточнить?
– Безусловно! – великодушно согласился Тройд.
– Кто написал текст на записке?
– Ну, конечно, он. Кто же мог написать? Клод был в таком состоянии… Ну, сами
понимаете, когда им владеет разум другого человека, что он мог сделать не так, как
нужно?
– Значит и отпечатки пальцев на записке его? – уточнил Джон, хотя было и так понятно.
– Ну да. И не только его…
Джон вдруг все понял. Он неожиданно представил себе, как Тройд берет руку спящей
Моны и ставит отпечатки ее пальцев на посмертном письме Клода.
Майкл глянул на притихшего Джона, ожидая объяснений. Но вместо разумной реакции
на лице Джона отобразилась ему очень знакомая, лавинно нарастающая ярость. Он уже
видел, как рука Джона дрогнула, чтобы в одно мгновение выхватить оружие и, не
раздумывая, уничтожить ненавистного врага.
Майкл тронул его за руку:
– Джон, это естественно. Так сделал бы любой, выполняющий эту миссию.
– Ну да, господа. Тем более что я это сделал с нежным прилежанием к женщине. К
женщине, которая мне понравилась сразу же, когда наши взгляды встретились на
приусадебном участке у Клода. Извини, Джон, но в том, что кому-то нравится твоя
любимая женщина, заслуга не только ее, не правда ли? Красивая обаятельная женщина
мужчины – вкус ее мужчины.
– Я понял. Извини. Чуть не потерял голову.
– Нет проблем! Нормальная здоровая реакция. Значит, по моему понятию есть
единственный самый разумный выход. Версия – самоубийство, как оно и есть на самом
деле.
93
– А что делать с отпечатками Моны? – в растерянности спросил Майкл.
Тройд с иронией взглянул на него, как это он со вкусом умел делать.
– Об этом лучше спросить у Джона – как избавиться от лишних ненужных улик.
Джон ухмыльнулся, глядя куда-то в сторону.
– Ладно, – наконец, решил Джон, – раз мы пришли к взаимному пониманию, расскажи
нам, пожалуйста, Тройд. У нас тут нет ни радиожучков, ни потайных записывающих
устройств. Мы не рассчитывали на твое очень скорое появление и откровенное
высказывание. Нам с Майклом просто интересно узнать…
– Как я умертвил Клода? – спросил Тройд. – Прежде всего, нужно сказать, что наш
мертвец заслуживал своей участи. Я ему сделал большую услугу, заставил его
добровольно уйти из этого мира иллюзий и страстей, где предназначено людям
зарабатывать заслуги, чтобы в следующей жизни попасть в лучшие миры, а не
растрачивать их попусту. Его смерть не есть духовная смерть, какая постигает людей
совершающих преступления в массовом масштабе. Я имею в виду правителей государств,
в чьих руках судьбы людей. Эти больные, зараженные административным восторгом,
заслуживают перерождения в низших мирах. А Клод, сам того не ожидая, с моей
помощью принял на себя тяжесть жертвы ради счастливой будущей жизни на Земле. Я, в
сущности, помог ему выпить этот божественный напиток искупления. И уверяю вас, он
теперь определился в лучшем мире, чем в том, когда если бы он этого не сделал и до конца
своей жизни совершил бы не одно злодеяние. Вспомните, чем он обладал! И еще скажу –
хорошо, что этой миссией выпало заниматься мне. В этом смысле нам всем повезло.