Не хотелось ничего говорить, даже отцу, кроме того, он чувствовал себя виноватым и перед ним. Из-за мамы, из-за того, что ему и так сейчас хреново на душе. Придется опять врать, говорить что у него просто скандал из-за любовницы. А отец конечно не выгонит его, выслушает. Но не одобрит, это он знает. За все долгие годы, что они прожили с мамой она была единственной женщиной в жизни отца. И никаких нюансов быть не могло – Алексей был совершенно уверен в этом. Он хорошо знал отца.
С такими неприятными мыслями он зашагал в сторону метро, держа бутылку в руке. Мимо проехала полицейская «гранта», сбавив ход. Алексей видел, как пристально посмотрел на него молодой парень-полицейский, сидящий на правом сидении. Но машина не остановилась, и прибавив ходу, скрылась вдали.
–А у меня даже и паспорта ведь с собой нет – безразлично подумал он про себя, остановился, и еще раз приложился к горлышку. Приятное тепло разлилось по телу, мысли о Марине – не то чтобы пропали, а стали будто немножко дальше, не такими «остроконечными». Сейчас он стал больше думать про Олю. Зачем она так поступила? Ну хорошо, что врать себе, он с ней поступил как скотина, этого не отнять. И она, конечно, имела все основания его возненавидеть. Но при чем семья? Ведь отослав фотографии и переписку Марине, она сделала больно в первую очередь ей! А ведь Оля знала, что Алексей отец, что в семье растет сын!
–Сука она больная, сука, сука!!! – злобно произнес Алексей, и, уже подойдя к метро, еще раз приложился к бутылке.
На входе в подземку на его счастье не было полицейских, и он беспрепятственно прошел в метро.
В вагоне безразличная публика не обратила никакого внимания на мужчину с бутылкой водки в руках. Только пожилая женщина строгого вида, сидевшая напротив Алексея, осуждающе посмотрела на него из-под очков, и уткнулась обратно в томик Донцовой. Алексей стыдливо убрал початую бутылку под куртку и облокотился на боковой поручень.
Ехать было далеко, но хотя бы без пересадок. Он продолжал думать про поступок Оли и чем дальше, тем сильнее злился на нее. Какая-то часть его разума говорила ему, что сейчас за него «думают» около двухсот грамм водки, которые он наспех успел влить в себя. Но поделать он с собой ничего не мог.
Постепенно он начал успокаиваться, потянуло в сон. Он будто отстранился от Оли, и от Марины, и от той каши, которую он, как оказалось, заварил. Хотя если разобраться, заварил её другой человек. Из оцепенения его выдернул женский голос, который произнес название следующей станции. Ему надо было на ней выходить. Он поднялся и не совсем уверенной походкой вышел из вагона. Ноги несли его сами, а в голове крутились мысли. «Что делать? Что сказать отцу? Как быть дальше? Есть ли вообще выход? Привыкнет ли он когда-нибудь жить жизнью другого, по сути, человека, хоть и весьма похожего во всем на него самого?»
По пути Алексею надо было пересечь небольшой сквер. Он остановился около лавочки, вытащил из-за пазухи бутылку. Посмотрел на нее, размышляя выпить ещё, или выбросить так. В результате сделал большой глоток, и сразу швырнул бутылку в урну.
Через несколько минут Алексей вышел из сквера, пересек небольшую улицу и углубился во двор. Вот уже и знакомая с детства девятиэтажка. Он набрал номер квартиры и стал ждать. Отец, видимо, уже заждался его. Домофон почти сразу запищал. Он вошёл в подъезд, поднялся пешком на третий этаж и увидел, что дверь родительской квартиры уже приоткрыта. Он зашел и закрыл её за собой, скинул куртку и попытался развязать шнурки. Это удалось не сразу: неуклюжие замёрзшие пальцы плохо слушались. Отец в это время появился из кухни. Выглядел он плохо, казалось, будто не спал несколько дней. Он молча, и, как показалось Алексею, немного презрительно наблюдал за его потугами разуться. Затем сказал:
–Пошли на кухню. Чаю тебе налью. Разит от тебя Лёш. Ты зачем напился?
Алексей понуро проследовал за отцом и опустился на стул, облокотившись спиной на стену. Отец налил большую чашку крепкого чая, и поставил перед ним на стол.
–Ну, что у тебя случилось?
–С Мариной поругались, она ушла от меня. Точнее, я ушел из дома, – вяло произнёс Алексей.
–Из-за чего поругались? – отец смотрел на него.
–Из-за того, что у меня, оказывается была любовница, – Алексей произнёс это спокойно, будто дело касалось не его лично, а какого-то постороннего человека.
Отец ничего не ответил. Только задумчиво почесал подбородок.
–Сын я не знаю, что с тобой. Но я тебя не узнаю. После мамы и так совсем тяжело. А тут… – отец замолчал. А Алексею стало противно за себя. Он будто слон в посудной лавке, вышел из комы и сразу разрушил жизнь всем, кто окружал Каляева. Жена узнала, что он ей давно изменял. Мать отправил на обследование, с которого она уже не вернулась. Отца сделал несчастным, и сейчас продолжает вываливать на его плечи неприятности.