На следующий день я уже не задумывался и не вспоминал ночной случай. Работа и быстрый ритм жизни в столице не оставляют времени на размышления о таких маловажных, как мне тогда казалось, вещах, как сумасшедший ночной стритрейсер. Но через две недели он сам напомнил о себе…
В ту ночь я опять проснулся от рёва двигателя вдалеке. Будто память об этом звуке сидела во мне всё время. Как бы то ни было, я моментально узнал его, и с невероятной ясностью вспомнил предшествующее его появление. Опять этот «утробный» рёв машины, всё нарастающий и нарастающий в безмолвии ночной улицы. Не знаю, что заставило меня, но я моментально вскочил с постели, второпях натянул джинсы и футболку, и босиком выскочил на балкон. Стояла уже середина сентября, так что босым ногам было холодно. Но я не обращал на это внимания. К моменту, когда я выскочил на балкон, вдалеке уже можно было увидеть автомобиль. Вне всяких сомнений, это был тот же самый «Мустанг» (я решил для себя называть его так, не имея возможности точно определить модель). Он несся так же, как и в прошлый раз, с заносами, и всё время казалось, что вот сейчас он не справится с управлением и ударится о бордюр. Но каждый раз он чудесным образом пролетал в сантиметрах от него. Я думал, что он, как и в прошлый раз, пролетит мимо моего дома в сторону другого конца улицы, где находится троллейбусный круг. Но к моему ужасу – а я не буду врать, в этот момент испытал именно ужас – загадочный автомобиль затормозил прямо посередине улицы. Во время торможения его развернуло таким образом, что он оказался посреди дороги, прямо поперёк двойной сплошной полосы. Но что-то мне подсказывало, что нарушение правил или лишение прав совершенно не беспокоят того (или то) что находится внутри машины.
В этот раз мне удалось рассмотреть «мустанг» достаточно хорошо. Задние его колеса были больше передних, и действительно, не светилось ни одной лампочки – ни габаритов, ни поворотников. Более того, сейчас, когда он стоял прямо перед моими окнами, я увидел, что передняя часть между кромкой капота и бампером представляет собой пустую дыру там, где должна находиться решетка радиатора и фары. А вот цвет машины я всё равно не мог описать. Он был и не черный, и не коричневый – я не мог дать ему определения. Капот был такого цвета, будто краска на нем сгорела пятнами, от чёрного до ржаво-коричневого. На боках – то же самое. И еще, что отличало этот автомобиль от любого «нормального» что я раньше видел – это стекла. Все они были непроницаемо чёрными, В лобовом стекле отражался свет фонарей на улице. Ничего рассмотреть за ним было невозможно.
Все эти моменты я подметил в течение доли секунды. На самом деле меня сковал ужас. Я был совершенно уверен, что то, что находится внутри, сейчас тоже смотрит на меня из-за этого непроницаемого черного стекла. Я тут же поймал себя на мысли, что уже называю того, кто находился внутри, «оно». В тот момент я был уверен, что это не обычный человек, не какой-нибудь мажор-гонщик, или кто-то в том роде.
Автомобиль простоял перед моим домом совсем недолго. Сколько – я бы не смог сказать. Мне показалось что не более полуминуты. Я не мог оторвать взгляд от него. Мотор рокотал на холостых оборотах, потом взревел, и автомобиль резко рванул, оставляя за собой дым от покрышек. С заносом развернулся, и понёсся обратно по улице, туда, откуда появился. А я будто вышел из оцепенения. Быстро вернулся в комнату. Сначала лёг в кровать. Но сердце мое бешено прыгало в груди. Я встал, и, ругая себя за паранойю, пошел в прихожую и проверил оба замка на входной двери. Затем вернулся в комнату, как мог, плотно задернул шторы на окне, и лёг в кровать, укрывшись с головой.
Постепенно я понемногу успокоился, но уснуть у меня всё равно не получалось. Я лежал и думал о том, какого же все-таки цвета был этот «мустанг»? Не чёрный, не рыжий, не коричневый. Ржавый? Тоже не подходит. Я бы назвал его «сгоревшим», но ведь это не цвет. И тут мне в голову пришло слово «гаревый» – цвета гари. Это, пожалуй, больше всего подходило. И хотел я того или нет, это словосочетание показалось мне зловещим – «гаревый мустанг».
Я так и не смог сомкнуть глаз почти до рассвета. Зато, когда до будильника оставалось чуть меньше часа, меня отключило. Я едва смог подняться, и чувствовал себя разбитым, будто ночью разгружал вагоны, а не отдыхал в кровати. Я налил кофе, и, стоя на том же самом балконе, пытался осознать, что же это было ночью. В свете просыпающегося осеннего дня всё казалось таким нереальным и далеким. Я бы сказал, что это больше было похоже на сон. Но это всё-таки точно был не сон. Я вставал и выходил на балкон – доказательством тому были смятые и брошенные у кровати джинсы и футболка, хотя я всегда вешаю одежду аккуратно, уж во всяком случае не швыряю её на пол. Начинал моросить мелкий, пока ещё не холодный дождь. Машины проезжали по улице, пешеходы с зонтами скопились в ожидании троллейбуса на остановке. Всё было как всегда, все было нормально, не как ночью, когда перед моим домом остановился зловещий «мустанг». Я и сам не заметил, как простоял добрых десять минут на балконе. Время уже поджимало. Залпом допив остывший кофе, я вернулся в квартиру, закрыл балкон, оделся, и отправился на работу.