Доехав до конца пустыря, Петька обнаружил непредвиденное препятствие. Пересекая тропинку, по краю пустыря тёк довольно широкий ручеек. Кто-то из местных предусмотрительно положил несколько больших камней, пару кирпичей, по которым запросто можно было перейти ручеек не замочив ноги. Но это если без велосипеда. А как быть с довольно громоздким великом Димона? Петька сразу понял, что проехать через ручеек он не сможет, наверняка свалится и тогда промокнет весь, да ещё и велик шанс расшибиться. Оставалось два варианта: либо возвращаться назад, либо переходить вброд. Назад не хотелось, к тому же не понятно куда делся тот пьяный мужик. Да и сразу за ручейком проходила небольшая, но заасфальтированная улица. Петьке было интересно и хотелось прокатиться там, где он никогда не бывал раньше. Так что он взял за руль велик и шагнул в ручей. Вода была очень холодной, но благо, идти по ней было всего несколько шагов, да и течение было слабое. Замочив ноги чуть выше, чем по щиколотку, Петька наконец выбрался на тот берег и втащил велосипед. В пыли остались мокрые следы от колес. Потопав ногами в лёгких сандалиях, Петька оседлал своего железного коня, и неспешно поехал по улице. Сзади посигналила машина. Петька съехал вправо и его обогнал допотопного вида фургончик «Москвич». А Петька поехал за ним, стараясь как можно дольше не отставать. Но через какое-то время всё равно отстал. Он видел, как вдалеке машина свернула налево. Доехав до перекрестка, Петька увидел, что улица, по которой он ехал, сворачивает налево, а прямо продолжается только в виде совсем узкого переулка. Он не раздумывая поехал прямо. Переулок оказался ещё более тенистым и тихим, чем Зимний, что около его дома. И не в пример более длинным. Петька медленно катил, озираясь. Справа шли домики и ворота, некоторые из домов были настолько низкими, что окна были буквально на уровне улицы, может на каких-то двадцать сантиметров выше. Ворота многие были покосившиеся, у кого-то на участке слышно было, как стучат топором. А слева домишки быстро закончились, и начался длинный кирпичный забор. Кладка была отсыревшей, около фундамента во многих местах штукатурка осыпалась, открывая взгляду темно-коричневые кирпичи. Хотя забор и был невысоким, но по верху он был защищён остроконечными металлическими шипами, между которыми вились лозы дикого декоративного винограда. Что-то необычное, загадочное было в этом заборе. И было очень интересно, что же находится с той стороны. Но заглянуть не представлялось никакой возможности. Петька проехал вдоль забора, в конце, как оказалось, переулок заканчивался тупиком. Петька развернулся и вновь поехал назад. Любопытство не давало ему покоя. Теперь он уже не смотрел налево, в невысоких домиках и покосившихся заборчиках не было ничего необычного и интересного. Его занимала стена из кирпича, увитая диким виноградом. Он обнаружил, что тянется эта стена примерно на двести метров. Доехав до конца её, Петька увидел небольшую тропинку, которая сворачивала с переулка и дальше шла вдоль стены. Он спешился, и взяв велосипед за руль, пошел по этой тропинке. Было немного жутковато, но, с другой стороны, очень интересно, хотя бы краешком глаза заглянуть за этот забор. И вскоре его любопытство было вознаграждено. В заборе была проделана калитка из толстых металлических прутьев, покрашенных зелёной краской. Краска была настолько старой, что хлопьями вздулась на металле, явно было видно, что калиткой не пользовались по крайней мере несколько лет. Тропинка, которая некогда вела к этой калитке, уже полностью заросла. Петька осторожно прислонил велосипед к забору, и выглянул из-за стены. Ничего особенного за калиткой он не увидел. Дорожка от калитки вела вглубь территории, ограждённой этим забором. Такая же заброшенная и заросшая. Вся территория была засажена деревьями, и видно было, что за этим садом давно никто не ухаживал: ветки многих деревьев обломились, и лежали наполовину на земле, между деревьями вырос бурьян почти в две третьих Петькиного роста, а многие из самих деревьев засохли. В основном это были яблони.