Москва, июль 2018 г.
Большая прогулка
Он проснулся и сел на старой продавленной кровати. Измученные временем пружины сетки жалобно скрипнули. Несколько минут он сидел, потирая затёкшие руки. Глаза, привычные к постоянному полумраку тоннеля, различали тонкую полоску тусклого света под дверью.
Каждый год, когда наступал этот самый день, у него появлялась тупая ноющая боль в затылке, и продолжалась она ровно до того момента, как он покидал душные и тесные тоннели, и над головой раскидывалось серое мёртвое небо. Этот день повторялся каждый год, всегда в одну и ту же дату. Дату, которая разделила историю человечества на две неравных части – «до» и «после». Просидев так на кровати неопределённое время, возможно прошло и полчаса, но он бы побился об заклад, что не больше пяти минут, он встал и чиркнув старенькой зажигалкой, зажег самодельную свечу.
По меркам подземных жителей, «квартира» у Чухрая была очень комфортной. Она представляла собой целую комнату в помещении под платформой. Лучшие условия полагались только начальнику станции, Голове. Но именно в этот день Чухрай особенно остро осознавал убожество его подземной квартиры в сравнении с той квартирой, которая была у него в те далёкие годы, счастливые годы «до», которые он тогда не умел ценить.
Выкурив вонючую самокрутку, набитую крупно-помолотым сушеным грибом, он подошёл и отпер замок на металлическом шкафу, стоящем в углу его жилища. Оттуда он извлёк в тусклый свет комнаты настоящие сокровища, за которые на «нехороших» станциях лихие люди не моргнув глазом, пошли бы на любой смертный грех. Во-первых, старая, но полностью целая «химза», с круглыми окулярами-глазами на лице с зеленым хоботом, во-вторых, сапоги, почти новые, только со слегка стоптанными пятками. Третьим появился рюкзак, в котором лежали всякие ценности, вроде аптечки, нескольких запасных фильтров для противогаза, три гранаты, пара банок тушенки, просроченной уже на целых 16 лет, но тем не менее, являющейся редчайшим деликатесом. Последним он извлек на свет из угла шкафа укороченного «Калаша», а с верхней полочки – три рожка к нему.
Сев на скрипучий деревянный стул с гнутыми ножками, он стал неторопливо и тщательно собираться. Проверил патроны, один из рожков сразу вставил в автомат, проверил предохранитель, и положил оружие не стол. Затем бережно сложил в рюкзак аптечку, фильтры, старый помятый термос оставил на столе, надо было ещё набрать воды перед выходом.
Затем полез в боковой кармашек, достав оттуда самое настоящее сокровище, такое, о существовании которого не догадывался никто на станции кроме Головы. Пачка сигарет. Ну точнее сказать, пачка с несколькими сигаретами. Красные «Мальборо» образца последнего, 2013 года. Раскрыв пачку, он пересчитал сигареты, хотя точно знал их число. Их осталось ровно три. По одной в год. И так 17 долгих лет. Каждый раз он неспешно выкуривал сигарету, когда возвращался на следующие сутки больной и измотанный со своей “прогулки”.
В это время в дверь постучались. Он встал и открыл скрипучую тяжелую дверь. В комнату молча зашел сам Голова. На самом деле – просто Сашка Сорокин, семнадцать лет назад – машинист поезда и его наставник.
Он молча сел на кровать Чухрая, и посмотрел на стол.
Этот ритуал тоже повторялся уже не первый год вот уже 17 долгих лет. Только если в первые годы Голова активно отговаривал, грозился, просил Чухрая, то теперь он просто молча сидел на кровати и смотрел как друг собирается.
Когда рюкзак был уже сложен, Голова тихо произнёс:
–Слышь, может ну его, а, не ходи ты туда?
–Не могу я не ходить… – буркнул Чухрай.
Этот ритуал продолжался уже много лет, они и сами точно не помнили сколько. Зато каждый знал наизусть диалог, который должен был быть проговорен. Это для них обоих стало уже будто подобием ритуала, в который они сами скрывая от себя, верили. Верили, что диалог должен быть проговорен, иначе нет гарантии что Чухрай вернется.
–Ну ты того, всё-таки, ты же мне друг. И на станции ты правая рука. Ты же мужик, каменный, чего тебе туда опять лезть то? Сопли свои только на кулак наматывать.
–Надо мне, Голован. Душа просит.
С этими словами он достал из пачки одну сигарету и положил на стол, на котором к тому моменту уже ничего кроме пачки не лежало. Пачку он аккуратно убрал в железный шкаф и запер дверцу. Ключ от замка он повесил рядом с армейским жетоном, и спрятал цепочку на груди.
–Бывай. Если что, через сутки меня не будет, то не надо искать. Побереги ребят!
–Бывай.
Чухрай вышел из комнаты и уверенной походкой зашагал по длинному коридору, освещённому только в 3 местах тусклой лампой аварийного освещения, к лесенке, ведущей на платформу.