Эйб задумался. Четыре месяца назад он спокойно принял известие о своей болезни. Страха у него не было, даже в первый момент. И он ни дня не держал зла на судьбу, которая послала ему в конце пути мучительное испытание. Он давно знал, пожалуй, с самой своей инициации, что рано или поздно ему придется ответить за все свои ошибки. Так что ж, раз его Маниту суждено при переходе к великому духу лесов пройти мучительное испытание – он не в праве роптать.
Хотя эта мысль показалась бы странной для постороннего, но в данный момент Эйб чувствовал себя счастливым человеком. Он совершил за жизнь много ошибок, но со временем он сделал все что мог, чтобы их исправить.
Родился Эйб через год после окончания большой войны, в июле сорок шестого года. Родился он далеко от этих заповедных мест, в Лос-Анджелесе. Судьба – удивительная вещь. В своё время его отец, как и многие молодые индейцы, устремился к современной цивилизации в надежде заработать и осуществить «американскую мечту». Правдами и неправдами ему удалось переехать и поселиться в Лос-Анджелесе. Стыдно подумать, он выдавал себя за колумбийца, чтобы не иметь проблем с властями. Времена и законы тогда были другие. Отец тогда был совсем ещё молод. И совершал почти те же ошибки, какие потом совершит и сам Эйб. Там, в Лос-Анджелесе, отец встретил девушку. Несмотря на то, что они различались как огонь и земля, между ними возник бурный роман. Её звали Джина О'Келли. Она была из богатой семьи, отец Джины был преуспевающим бизнесменом. А как известно, в те времена любой преуспевающий бизнесмен, даже против собственной воли, оказывался где-то на тонкой грани между миром закона и мафии.
Через два месяца Джина забеременела. Когда её отец узнал, кто отец будущего его внука, он послал двоих своих подчинённых, которые официально числились охранниками на его производстве. Эти двое мордоворотов вломились в комнату, которую арендовал отец Эйба с ещё несколькими рабочими, и на глазах у тех жестоко избили отца. Уходя, они предупредили его, что если он хоть на пушечный выстрел еще раз приблизится Джине, то в следующий раз его вывезут за город и больше о нём никто никогда не услышит.
Но отец Эйба приблизился. Он тайком встретился с Джиной и предложил ей сбежать из города, вернуться в Северную Дакоту, к его народу. Но мать Эйба отказалась наотрез. Не могла она, молодая городская девушка представить себя в индейской общине.
И тогда отец Эйба уехал один. Несмотря на враждебный настрой дедушки Эйба (который, впрочем, с появлением его первого внука, несколько остыл), Джина написала письмо. В нем она рассказала, что у них родился здоровый мальчик, которого она решила назвать в честь президента Линкольна, Абрахамом.
Все детство Эйб периодически встречался с отцом, пару раз даже ездил к нему в Северную Дакоту на лето. Но воспитывали его мать и отчим, который вскоре у него появился. Все эти поездки и встречи были тогда для него лишь развлечением. Тогда его дух, его Маниту, ещё спал, и был слеп и глух к землям народа оджибве. Эйб вырос совершенно обычным американским подростком. Благодаря матери и обеспеченному деду, он учился в одной из лучших школ Лос-Анджелеса. Там играл в регби, занимался атлетикой. С учёбой у него никогда не было слишком уж хорошо, но и отстающим его нельзя было назвать. Кроме того, природа щедро наградила Эйба физическими данными. К пятнадцати годам он уже был по комплекции как средний мужчина. К двадцати – стал настоящим здоровяком.
И, пожалуй, тогда-то Эйб подошел к тому времени, когда совершил первую свою ошибку. Несмотря на протесты матери, отчима и деда, он поступил в военную академию в Техасе. Но после первого года обучения бросил и её, чтобы вступить в недавно созданное элитное подразделение спецназа. К тому времени в Азии быстро разгоралось пекло Вьетнамской войны. Эйбу казалось, что его место именно там, на передовой, а не за партой среди потомков влиятельных толстосумов, изучающих юриспруденцию или экономику. Таким образом, пройдя крайне жесткий отбор, который даже при отличных физических данных, дался ему трудно, Эйб стал с гордостью носить звание «морского котика».