Эйб сдержанно улыбнулся на прощание Мейсону и помахал рукой. Слова тут были лишними. Ничего не хотелось говорить. Он поправил рюкзак и зашагал широкими размашистыми шагами.
Уолтера Мейсона он больше никогда не видел. Как он узнал много лет спустя, Мейс три месяца проходил реабилитацию и был в отпуске в родном Техасе, затем получил повышение и в качестве командира отряда продолжал участвовать в войне до самого вывода войск. Был тяжело ранен. После учился в академии, поступил на службу в ФБР, где и прослужил до пенсии, к концу став директором отделения в Масачусетсе. А Хосе Гарсиас перенес несколько сложных операций, и только спустя четыре месяца вернулся на родину. Там он вскоре примкнул к антивоенному движению, участвовал в митингах, несколько раз его арестовывали, но вскоре отпускали. В конце концов, он связался с компанией, основой единения которой был ЛСД и еще какая-то дрянь, и закончил свой путь он слишком рано. Гарсиас не оставил после себя ничего, кроме маленькой плиты на мемориальном кладбище, на которой было выбито несколько коротких слов о том, что Хосе Гарсиас был верным сыном и храбрым воином (и, конечно, ни слова про наркотики).
Уже потом, живя в общине своего народа, Эйб не раз задумывался, сколько таких неприметных серых табличек на военных кладбищах по всей стране? Сколько поломанных жизней молодых парней скрыто за ними? Сколько таких же, как Гарсиас, солдат стали ненужными своей стране калеками, получающими пенсию, напивающимися каждый вечер в хлам и ругающими политиков, пославших их за океан убивать? Многие ли из них ещё живы? На серых табличках этого не напишут.
Тем временем солнце стало припекать, Эйб наконец согрелся. Боль совсем притупилась. Эйб был склонен считать, что это не столько влияние таблеток, сколько правильные размышления и свежесть чистого воздуха, напитанного духом лесов.
Он немного вытянул ногу, которая начала затекать, и дальше погрузился в воспоминания…
После возвращения из Вьетнама его назначили наставником в специальную часть корпуса морской пехоты. У него появилась маленькая квартирка в военном городке в Мэриленде. Там он занимался отбором кандидатов и тренировкой рекрутов. На войну его больше не отправляли, да и он не стремился больше туда. Жизнь потекла спокойно, но Эйб чувствовал, что ему чего-то не хватает. Человек, раз побывавший на настоящей войне, убивавший голыми руками врага, навсегда становится другим. И сколько бы Эйб не пытался похоронить воспоминания, привыкнуть к мирной жизни никак не удавалось.
В июне семьдесят второго война ещё шла. И в этом же месяце Абрахам О'Келли сочетался браком с Грейс Уэстмор. Тогда он ещё не знал, что это окажется его второй большой ошибкой.
Их роман развивался бурно. Они познакомились практически случайно: у одного из сослуживцев Эйба был день рождения. И они отправились в шумный кабак, в котором обычно большинство посетителей были морпехами из соседней части. Там они как водится напились. Уже когда время перевалило за полночь, а содержание промилле в их крови приблизилось к критическому, они решили сыграть в армрестлинг. И волей судьбы примерно в это же время в кабак зашла маленькая компания из трёх девушек. Как выяснилось позже, у одной из них тоже был день рождения. Они начали его отмечать в хорошем ресторане, но, когда заведение закрылось, и их вежливо попросили уйти, они «не сдались», а пошли искать любое подходящее заведение для «продолжения банкета». Понятное дело, девушки сразу привлекли к себе внимание молодых здоровых парней, большая часть из которых были холосты. Появление девушек лишь добавило «огонька» в соревнование. Благодаря богатырскому сложению и медвежьей силе Эйбу не было равных. Раз за разом он «ломал» других парней. Когда он победил всех пятерых бойцов из их компании, к ним подошли два здоровенных байкера. Один предложил Эйбу пари в двадцать баксов, что он проиграет. Компания зашумела, протестуя, потому что Эйб уже устал, а байкеры были отдохнувшими и почти трезвыми. Но Эйбу непременно хотелось победы. Он знал, что не может не покрасоваться перед парнями, и, тем более, перед теми тремя красотками, которые издали с интересом наблюдают за соревнованием.
В результате продолжительной борьбы Эйбу удалось «уложить» и бородатого байкера. Видно было, как он с явным неудовольствием вытащил из бумажника и бросил на столик честно выигранную Эйбом двадцатку. По его лицу читалось, что он бы с удовольствием не стал отдавать деньги, однако возражать компании из шести пьяных спецназовцев было бы самоубийством.
Когда байкеры удалились, Эйб взял скомканную купюру со столика, подошёл к бармену и попросил приготовить три коктейля для девушек, которые с интересом наблюдали всё это время за происходящим.