Благодаря отцу он довольно быстро осваивал язык. Не то чтобы он был ему жизненно необходим, в обиходе люди общались исключительно на английском. Но он чувствовал, что понимание слов древнего языка своего народа это неотъемлемая часть единения с родными землями.
Когда истёк год с решения суда, Эйб с отцом отправились в неблизкий путь до Фарго, где Эйбу восстановили права. Хотя ему и нравилось заниматься изготовлением поделок и сувениров, Эйб понимал, что в перспективе это занятие не сможет его прокормить, если он решит снова жениться. Не без помощи отцовских знакомств, ему удалось получить место в службе охраны национальных парков. Дело в том, что земли вокруг резервации считались природным заповедником, охота в котором была разрешена только в определённый, весьма короткий промежуток года. Несмотря на удалённость резервации и малочисленность населения, всё же иногда находились отдельные особенно наглые охотники, которые пренебрегали запретом. Для борьбы с ними в Лак Ду Фламбе ещё пятнадцать лет назад был создан отряд, занимающийся патрулированием лесных угодий. Отряд был небольшой, всего из девяти человек. Все они были представителями коренного народа. Эйб, как человек подготовленный и с большим армейским опытом легко влился в ряды егерей.
Теперь он почти каждый день с утра и до вечера колесил на большом зеленом пикапе по дорогам и лесным тропам Северной Дакоты. Первый месяц он ездил с напарником, Чёрным Бизоном, которого в обычном мире звали Джим Рашмор. Благодаря Джиму, Эйб довольно быстро стал ориентироваться в окрестных лесах, научился безошибочно определять направления по естественным подсказкам природы. В обычную экипировку егеря входил рюкзак с вещами первой необходимости, чтобы можно было устроить привал, на случай если произошло что-либо непредвиденное, компас, аптечка первой помощи и полицейский дробовик. Однажды Джим сказал Эйбу, что оружие нужно не для защиты от животных, но лишь для предупреждения от нападения людей. Эйб не стал с ним спорить, хотя сам он сомневался, что встреча безоружного человека с медведем может быть безопасной. Однако, что удивительно, за пятнадцать лет существования отряда действительно не было ни одного случая нападения дикого животного на егеря.
Так прошло почти полтора года с того дня, как Эйб приехал в общину своего народа. В один из дней отец обратился к нему и сказал, что через шесть дней будет рождение нового месяца, и по традициям оджибве, в этот день будет проходить обряд его инициации.
Древний обряд по верованиям индейцев заключался в смерти и рождении. Его народ верил, что в этот день в процессе обряда умирает ребенок и рождается мужчина. За три дня до таинства посвящаемый переставал питаться. Он мог только пить обычную воду. Как и сотни лет назад отцы готовили сыновей к обряду, так и в последний вечер отец Эйба приготовил краски из охры, достал заранее приготовленные шапки с перьями птиц, традиционные плетёные сандалии.
Эйб пытался расспросить, где будет проходить обряд, и в чём он заключается, но Медвежий Коготь ответил сыну, что по традициям, инициируемый юноша не должен ничего знать заранее.
Засыпая, Эйб был спокоен, завтрашний обряд представлялся ему логичным последним штрихом в единении его со своим народом, последним шагом к гармонии. Единственное, что его смущало – то, что обряд ему предстояло проходить, будучи мужчиной тридцати с лишним лет. Обычно инициацию проходили подростки примерно вдвое моложе него.
Утро следующего дня они провели с отцом дома. Когда солнце поднялось в зенит над поросшими густым лесом холмами, Медвежий Коготь сказал, что пора собираться.
Эйб и отец переоделись в национальные костюмы, Медвежий Коготь – в более яркий, Эйб – в более скромный, полагающийся тем, кто ещё не принят в ряды взрослых мужчин племени. За время проживания среди индейцев Эйб научился определять многое о человеке по его костюму. По перьям птиц в головных украшениях мужчин он мог сказать, сколько и какого пола у этого мужчины дети. По браслетам на руках девушки можно было определить, замужем она, помолвлена, или свободна. Так они вышли из дома и отправились в сторону холмов на западе. Идти пришлось долго, день был солнечным и довольно жарким. Отец вёл Эйба по извилистым лесным тропам, которых Эйб сам ещё не знал, несмотря на работу егерем. Шагая в гору, Эйб про себя удивлялся, с какой легкостью отец, которому давно перевалило за пятьдесят пять, шагает уже четвертый час по извилистым тропинкам. Солнце опустилось к горизонту, но кажется, Медвежий Коготь прекрасно видел и при тусклом свете уходящего дня. Спустя пять часов после того, как они покинули поселение, Эйб увидел вдалеке у подножия одного из холмов большую поляну, освещённую светом большого костра.