Вокруг развивались, росли и объединялись под тем или иным «соусом», тем или иным способом, земли и княжества, создавались национальные государства, а Новгород, словно застыл. И медленно терял свое значение и силу…
К счастью, полученные в университете знания оказались нужны Дану не только для того, чтобы не сойти с ума от резкого перехода из мира компьютеров в мир деревянных — особенно на Руси — городов и патриархального быта или, точнее, из мира андронного колайдера и нанотехнологий в мир древесных лучин и бычьих пузырей. И не для того, чтобы суметь перевести дату из юлианского календаря в григорианский. В Господине Великом Новгороде, как называли его местные жители, несмотря на все невзгоды, жизнь не умерла. Она бурлила, возможно, не так, как раньше, во времена расцвета города, но бурлила. Естественно, для Дана, родившегося в 21 веке, не хватало интернета и телевизора — хотя, последний, он почти и не смотрел, не хватало метро и уходящих ввысь архитектурных извращений, ярких витрин магазинов, широких улиц и потока машин. Самолетов, в конце концов той же музыки в кафе и разодетых прохожих на тротуарах. Покупателей в магазинах, и, само собой разумеется, приевшейся, уличной, но, все же, привычной, переливающейся всеми цветами радуги, особенно в сумерках, рекламы… Однако и новгородский люд, да и не только новгородский, тоже туда-сюда двигался по мостовым и деревянным тротуарам; играли свистульки и сопели сопелки скоморохов на улицах Новгорода; продавали всякую всячину и вполне успешно конкурировали — если привыкнуть — с супермаркетами 21 века торговцы на рынке; уличанские вече и вечерние «посиделки», а в плохую погоду или зимой — церковь, могли поспорить с социальными сетями в интернете, а, массово бродившие, слухи и сплетни с «желтой прессой». Сообщения городского глашатая вполне заменяли новости по первому каналу тиви. Пивные заведения — «бистро», пивбары и кафе, а корчма у святого Петра на Готском подворье — богемный и скандальный ресторан в центре города. Нужно было лишь привыкнуть… Привыкнуть, как и к… не то, чтобы запрету на посещение этих заведений женщинами, но… Но, царившая в городе мораль, не одобряла… Только, вот, Москва… По тем, запомнившимся из 21 века, страницам учебника по истории России, она, вот-вот, должна была предъявить ультиматум Новгороду — признать свою церковную, а сие означало, по сути, политическую, зависимость от Москвы и от московского Патриарха всея Руси — Филиппа. Тогда же Иван 3, князь Москвы, соберет в Москве московское боярство, своих князей-братьев, а также зависимых от Москвы «малых» удельных князей и церковных иерархов, и объявит поход против Новгорода. Начнет собирать войска. А после поражения Новгорода в войне и признания всех московских требований, город станет уже иным. Настолько иным, что сохранит мало общего с прежним Господином Великим Новгородом. Хотя, конечно, до резни, устроенной жителям города следующим московским князем, царем Иваном 4, по прозвищу — Грозный, будет еще далеко. Также далеко, как и до полного превращения Новгорода в заштатный город царства московского… Впрочем, Дану, все равно, деваться было некуда, и определяться приходилось здесь и сейчас, то есть в той реальности, куда его занесло — в Новгороде 15 века. И неважно, занесла его сюда сила «чистая или нечистая…» То, что Дан умел и всю жизнь, пусть, пока, и короткую, делал — охотился за сенсациями — жертвой которых, похоже, и стал в итоге, здесь было никому не нужно. Конечно, можно было попробовать приспособить свой талант выискивать, следить и анализировать для организации какой-нибудь «хитрой» службы или детективного агентства. Но, опять-таки, кому это нужно в Новгороде 15 века? Кто станет платить за это, то есть, будет его клиентом? Дан мысленно улыбнулся, представив себе, на минутку, написанную древнерусским уставом, распространенным в Новгороде, трудночитаемым и похожим на греческое византийское письмо или арабскую вязь, или нет, лучше на церковнославянском, с ятями и ерями, вывеску-растяжку из бересты, натянутую между двух деревьев: — «Детективное агентство Дан энд компани. Розыск пропавшей скотины, такмо загулявших мужей и украденных вещей». А рядом 3-этажный деревянный терем с резными ставнями и вывеска чуть колышется ветром… Что еще умел Дан? Долго бежать, скрытно ходить и более-менее прилично махаться руками-ногами — данные «ценные» навыки Дан приобрел в армии, на службе в одной кадровой бригаде, имеющей цифровое обозначение… Однако, тоже, как-то все это было мутно и Дан не понимал, как можно это приспособить для жизни в Новгороде. Разве что стать средневековым наемным киллером..? А, еще Дан, по сравнению с новгородцами, знал много такого, до чего в 15 веке пока не додумались. И не скоро еще додумаются. И что интересно — чем больше он здесь находился, тем отчетливее вспоминал все, что когда-то прочитал или увидел. Вероятно, это была обратная сторона возникшего информационного голода, отсутствия — в Новгороде 1470 года — того потока разнообразных, порой совершенно ненужных сведений, которыми человека со всех сторон пичкают в 21 веке. А, может, и изобилие настоящих, не созданных перегонкой нефти, продуктов вкупе с чистым, не отравленным выбросами промышленных предприятий, воздухом так повлияло на него. Ведь, даже зрение, катастрофически начавшее ухудшаться в последний год — сказывалось беспорядочная жизнь и сидение, порой, за компом целыми сутками — и то восстановилось. В общем, физически Дан чувствовал себя даже лучше, чем в 21 веке и, хотя, понятия не имел, что ему делать и как жить дальше — духом не падал. Какой-то ненормальный прилив энергии у него был. Камчатский синдром. Это когда овощи и фрукты, привезенные из центральной России и высаженные на новой, богатой микроэлементами почве далеких островов, в первый год дают неестественных размеров урожай. Потом-то они адаптируются и становятся обычными, но в первые годы их так и прет…