Тревогу, поднятую Вяйне, услышали все. И моментально лесная, с притоптанной травой на обочине и редкими следами от тележных колес, с желтым песком посередине, с находившимися на ней ливвиками и вепсами, дорога встопорщилась оружием. Вышедший же из леса воин, невысокий, но очень широкоплечий, повесил на пояс свой топорик и поднял обе руки вверх, демонстрируя свои мирные намерения.
— Мне нужен вождь, — на языке вене, не доходя до ощетинившихся оружием людей, крикнул воин и остановился, — я хочу с ним говорить!
Глава 9
Почти год назад.
— Ох, и трудно иметь дело с боярами, — подумал Дан. — Ну, да, ладно, оставим это на «потом».
Сейчас Дана больше волновало другое. От удара, полученного еще в 21 веке плюс наложившийся перенос во времени, он оправился. Полностью оправился. К жизни в «середневековом» граде Новгороде, Господине Великом Новгороде, тоже приноровился и даже более, стал личностью сравнительно обеспеченной, можно сказать — практически с собственным жильем, и известной. В определенных кругах, конечно, известной. Хотя… Суть в том, что с момента переноса его в 15 век прошло более месяца, и он был уже полностью здоров, а учитывая чистый воздух и здоровую еду… Его гормоны недвусмысленно требовали женского внимания. Дан стал засматриваться, порой излишне пристально, на новгородских дам. Ну, да, не носят миниюбки и даже просто короткие юбки, не надевают обтягивающие джинсы и легкие, волнующие воображение, маечки. И что из того? У каждого времени свои минусы. Попочки, все равно, хорошо видно. И блондинок, зато, больше. И, может, это гормоны, но Дану казалось — в Новгороде очень много красивых девушек! Особенно молодых — те, кто постарше, были не так заметны. Пусть Дан имел от роду уже 29 лет, но, по меркам этого времени, он выглядел максимум лет на 20. И девушки на него весьма даже засматривались. Во-первых — росточек не маленький, аж метр 90 — как помнил Дан из своего армейского дела, во-вторых — на лицо далеко не урод. Женский пол активно строил глазки Дану. Раньше Дан считал данный вид «стрельбы по мишеням» изобретением более поздних веков, но уже на третье воскресенье, на службе в церкви, быстро понял, что здорово ошибался. На воскресной службе в церкви — служба в церкви являлась общепризнанным местом для знакомства — Дан периодически толкал в бок то Семена, то Вавулу, спрашивая о той или иной молодушке, а то и о даме постарше. Вавула и Семен, особенно более набожный Вавула, шипели, ругались, что он мешает им слушать проповедь, но тихо отвечали. К сожалению, первые недели пребывания в Новгороде Дан не мог себе позволить ничего большего, чем любоваться женским полом издали — и город знал плохо, и в жизни Новгорода не ориентировался, да и сам ничего из себя еще не представлял. К тому же постоянно думал — что делать дальше? Но, вот, теперь, вроде как «стал на ноги» и почувствовал себя вольготнее. И сразу начал пристально всматриваться во встречных дам и реагировать на их, как бы стыдливо, опускаемые глаза. Уже и до драки чуть не дошло, один ревнивый муж слишком резво отреагировал на нескромный, как ему показалось, взгляд Дана, брошенный на его жену. И попытался с нахрапа, как только вышли из церкви, «наехать» на Дана… Притом он был на голову ниже Дана и потоньше в кости. Но наглый… сверх меры. Чуть шапку не сбил с головы Дана. А шапка и пояс, все-таки, являлись символами определенного положения в обществе. Дан даже ошалел от такого «наезда». Однако, к счастью, быстро сообразил, что любые попытки увещевать «борзого» мужичка бессмысленны и потому просто подло и молниеносно врезал ревнивому типу поддых, заставив его заткнуться и не устраивать шоу возле храма божия. А, поддых еще и затем, чтобы не сбить, ненароком, шапку с головы ревнивца и тот, потом, не привлёк Дана к кончанскому суду за урон достоинства и не потребовал отступное… Кто же знал, что фигуристая, с темными с поволокой глазами девица, бросающая томные взгляды по сторонам, окажется замужней дамой, а не юной девушкой на выданье. Ведь и мужа девицы, Дан принял сначала за ее брата, старшего, в сопровождении которого девица пришла в церковь. Однако урок Дан учел, ибо к замужеству в Новгороде относились серьезней, чем в покинутом им 21 веке; и понял — не всё те девицы, что бросают взгляд по сторонам.
В последнее же посещение церковной службы… — Дан не был слишком религиозен и в прошедшем «будущем» ему вполне хватало нескольких визитов в год в церковь — порой достаточно случайных — чтобы считать себя православным христианином. То есть, как и знаменитый Мартин Лютер, основатель протестантизма, Дан считал, что бог должен быть в сердце, а не в церкви. Но, к сожалению, в Новгороде, дабы считаться «добрым новгородцем», храм божий нужно было посещать. Хотя бы раз в неделю… — так, вот, в последнее посещение церкви, Дана такой синевой окатил взгляд одной барышни… что его сердце вздрогнуло. А вздрогнув, замерло натянутой струной. Барышня, явно вдовушка, поскольку на службе была не в сопровождении мужа или, как при варианте «старая дева» — родителей, а лишь с ребенком, девочкой, по представлению Дана, лет 7… Она стояла чуть сбоку от Дана и впереди, от Дана ее отделяло несколько человек, в том числе и набожный Вавула со своим семейством, но… Но Вавулу Дан попросил подвинуться и сам стал на его место, пытаясь снова уловить взгляд новгородки и рассмотреть ее получше. Однако, как Дан не старался, увидеть опять огромные, невероятно синие глаза женщины не получалось и единственное, что оставалось — смотреть на фигуру вдовушки. Фигура Дану нравилась. Ему даже начало казаться — именно такую фигуру у женщины он и хотел увидеть, и эта новгородка именно та, которую он всю жизнь хотел встретить. Рослая блондинка с темно-русыми — из-под чепца с убрусом-платком выбилась одна прядь — волосами и превосходными формами, которые не могла скрыть одежда…