— Нет-нет-нет, — приподнял обе руки вверх, открытыми ладонями наружу, Захар. — Я не угрожаю вашему хозяину и… и он мне не угрожает, — обронил купец, повернувшись уже к двум своим, внимательно наблюдавшим за Даном и его сопровождающими, также напрягшимся, гибким и чернявым, подобно Захару, крючконосым слугам.
— Да-да, — подтвердил Дан, — не угрожает, — одновременно размышляя, что делать — женьшень ему нужен позарез. Отложенная смерть владыки, по-любому, стоит намного больше названной суммы. Однако денег таких сейчас у Дана нет.
— Послушай, Захар, — обратился Дан к караю, — столько казны у меня нет, пока нет, — с нажимом добавил Дан, — но я могу заплатить за корень этого цветка даже дороже, если ты согласишься на мое предложение. — И пока карай переваривал его слова, пояснил: — Смотри, ты сейчас, как минимум, с неделю — по твоим словам, будешь ждать родственника. Потом, месяц или два, продавать доставленный им товар. Итого, в Новгороде ты остаешься еще, не меньше, чем на два с хвостиком… — В глазах торговца, внимательно слушавшего Дана, появилось недоумение. «С каким хвостиком?» — читалось в его взгляде… — месяца, — закончил фразу Дан. И, туманно уронил, для торговца: — Хвостик — не суть важно. Короче, — чуть громче сказал Дан, — я предлагаю поделить стоимость этого корешка на три части. Сейчас я заплачу тебе первую часть, вторую часть отдам через месяц, и третью еще через месяц. А за то, что гривны буду отдавать не в один раз, а по частям, стоимость цветка будет немножко выше. Ты ничего не потеряешь от того, что я гривны уплачу не за один раз — все равно эти месяцы будешь сидеть в Новгороде, а я так смогу приобрести этот корень. А, чтобы ты не подумал, будто я собираюсь обмануть тебя, мы заключим с тобой договор-ряд с печатью у торгового старосты… — Дан замолчал, давая Захару время обдумать его идею, а затем, подождав с пяток минут, во время которых карай также не проронил ни слова, спросил: — Ну, как, согласен? — Карай медленно кивнул головой. Но добавил: — Такую рассрочку по платежам мы с братом делаем, только цену ставим на треть дороже. Однако, учитывая общую сумму покупки, я полагаю, в этом случае, мне стоит сделать скидку и оставить цену прежней. И, да, обойдемся без договора у старосты, слова будет достаточно!
Возвращаясь с Торжища, Дан подумал, что все необходимые ингредиенты для попытки продлить жизни владыки, теперь у него на руках. Осталось, лишь, привести их в нужное состояние и расписать — когда, что и с чем принимать. А, также, уговорить Иону на этот «эксперимент». И еще — тянуть с этим не стоит. Однако, снова прокрутив в голове план по «увеличению жизненного срока владыки», Дан, все же, решил не спешить и отложить встречу с архиепископом до момента своей полной «боевой» готовности.
По дороге домой, в мастерскую, Дан еще раз остановился послушать молодого скомороха.
— Эх, хорош голос, хорош, — невольно пришло в голову Дана, — заслушаться можно. — Ему бы стадионы собирать, да, чтобы билеты входные продавали. Озолотился бы… Кстати, — хмыкнул Дан, — хорошая идея, может, со временем, и мне пригодиться… — И уже уходя, он полез в пояс и, достав серебряную монету, сунул в руку бородатого степенного мужика — старшины скоморохов, стоявшего позади парня и, время от времени, подыгрывающего ему на дудочке…
Глава 14
Пока Дан обещал ореол святости изобретателю самогона Федору — в том случае, если он сумеет очистить продукт и убрать мерзкий запах и вкус; уламывал на добровольную частичную кастрацию, то есть, на выделение денег для запуска нового товара — параллельно с гончарным производством — Домаша и, распинался перед караем Захаром на Торжище, а также прочая, прочая, прочая… Он встретился со Жданой. Как и договаривался, во второй день седмицы. Примерно в 2 часа после полудня или в 14–00, коль быть точным и делить сутки не на ночь и день, а на 24 часа.
Жила вдова, несмотря на пошлые фантазии и иже к ним терзания Дана, все же в самом Новгороде, в Людином конце, на Гощиной улице. Почти по соседству с работающими на Домаша и Дана, Перхурием и Якимом. Дом ее, как и у соседей, был огорожен высоким забором и с улицы едва виден.
К сожалению, Рудый и Клевец, нанятые Даном, по совету владыки Ионы, в телохранители, а, фактически, назначенные ему владыкой в телохранители и имеющие, вероятно, еще и устный его наказ, Дана сопровождали неотступно, и к дому вдовы он тоже вынужден был прийти с ними. Пешком прийти, как и привык, ибо Домаш, его напарник, передвигался по Новгороду исключительно пешком и Дана приучил мерить новгородские мостовые собственными ногами — чему Дан был только рад. Рад, поскольку на лошадях, на которых по Новгороду передвигались богатые горожане, никогда не ездил и понятия не имел, как это делается. Нет, лошадей, Дан и Домаш, вернее извозчика с лошадью и телегой, Дан и Домаш тоже использовали, но, в основном, для доставки товара из мастерской на Торжище и то не всегда. Периодически Домаш сам таскал в лавку горшки, супницы и кисельницы и остальное, беря себе в помощники либо Семена, либо Вавулу. Впрочем, в последнее время, после образования — «Домаш энд Дан компани», когда товара стало намного больше, он перестал «маяться дурью» — вес-то у горшков дай боже — и все реже таскал товар на себе…