ороде только воины, купцы и бояре. Через неделю, после того как Дана окончательно перестали мучить головные боли и он даже, на седмицу, в своих кроссовках и купленных ему Домашем в долг, в счет будущих заработков Дана, то есть, доли от продаж расписанных им корчаг - новых портках и рубашке, чтобы совсем уж не пугать новгородцев джинсово-футболочным нарядом - в сопровождении Вавулы и Семена прогулялся по городу, на двор к Домашу, вместе с самим Домашем, явился торговец-иноземец. Из тех купцов, что имели в Новгороде свое собственное представительство, так называемый Немецкий или Ганзейский двор. В этот день первые расписанные Даном горшки, пройдя экзекуцию в печи, попали на торг к Домашу. Купец-ганзеец не только забрал все расписанные Даном горшки, но и договорился снова придти через полторы недели и забрать все, что еще будет готово и расписано Даном к этому времени. Он даже задаток оставил. Но самое важное произошло после того, как ушел купец. Не успел еще ганзеец толком покинуть двор Домаша, как в воротах двора возник посланник Дмитрия Борецкого, посадника самого Господина Великого Новгорода. - Кто здесь Дан-мастер? – стоя в воротах двора, спросил посыльный-бирич… Глава 4 Почему-то, в этот момент взглянув на Домаша, Дан понял, что гончар совсем не удивлен визитом новгородского бирича.- Как есть сам донес на меня, - подумал Дан, однако виду не подал… Все время, что Дан расписывал сосуды Домаша, он думал. Думал о своем будущем. Нет, не о том, что осталось в 21 веке, а в том плане – что ему делать дальше. То есть, как дальше жить. Остаться в мастерской Домаша, оно, конечно, хорошо и Домаш рад будет, но... Но провести всю свою жизнь за росписью чужих глиняных сосудов, Дан не хотел. Не устраивало его это. Ведь, он, все же, был человеком 21 века, а не 15. И обладал, пусть и фрагментарно, знаниями о таких вещах, которые даже в кошмарах новгородцам не могли присниться... К тому же, и в 21 веке Дан предпочитал работать на себя, а не «на дядю». Естественно, он был благодарен гончару за то, что тот спас его и приютил, но "пахать" за это на Домаша всю жизнь… Нет, уж, увольте. Лучше поискать другой способ отблагодарить Домаша. И, как-то ночью, ворочаясь на лавке-лежаке, Дан сообразил, что ему делать. То есть, как ему и Домаша отблагодарить и себя не обидеть, устроиться в новой жизни. И «денюжку сколотить небольшую». Чтобы, как только Москва "наложит руку" на Новгород, тут же перебраться от этой "руки" подальше. И уже там, "подальше", продолжить, и не голодранцем… Ну, не прельщал Дана московский князь Иван 3 в качестве хозяина Новгорода. И следующий московский князь, он же первый московский царь – Иван 4, по прозвищу Иван Грозный, тоже не прельщал. Вместе с грядущей в Московском царстве, после его смерти, эпохой жестокого и кровавого беспредела, названной учеными-историками в будущем "Великой смутой"... Дану очень не хотелось, чтобы его потомки – если они у него будут – жили в этом Московском царстве. Поэтому, сейчас для Дана желательно было заработать, успеть заработать, в Новгороде немножко лавэ или по-другому – денег и "дать деру" из города сразу, как только… Как только, в общем. Одна беда - до столкновения с Москвой оставалось всего ничего. Где-то, примерно, с год. И нужно было торопиться. Но в том, что Дан, все-таки, попал в Новгород, имелся и плюс. Господин Великий Новгород, так или иначе, являлся республикой и хоть сословное деление общества на «благородных» и «не очень» - столь широко распространенное в средневековье - в Новгороде тоже присутствовало, но здесь оно, как и в других вольных городах и республиках Европы, никак не мешало улучшать свое материальное положение... И никому не мешало. Во всяком случае, не создавало непреодолимых преград. Помог Дану встать на "путь истины" Семен, подмастерье Домаша. Семен любил посидеть вечером, перед тем, как идти домой, на завалинке, у сарая-мастерской, и поболтать о том, о сем. В один из таких вечеров Семен, держа в руке кувшин с хмельным квасом и усаживаясь, по привычке, на бревно-завалинку, завел разговор о чудной – на его взгляд - манере Дана мыться каждый вечер.- Добро, - обронил Семен и осторожно, чтобы не пролить, поставил кувшин с квасом на землю, - что ты каждый день дубовую палочку жуешь, так многие новгородцы делают. Чтобы зубы крепкие были. Что руки перед трапезой моешь - тоже понятно, все так поступают. Но что обливаешься холодной водой каждый вечер и моешь ноги, мне странно. Ведь, можно и баньку затопить, зачем холодной-то обливаться?- Ага, - сказал Дан… – хоть город Одесса еще и не появился на карте мира, но Дан уже заранее готовился к этому и отвечал вопросом на вопрос – … и сколько раз в неделю ты готов баньку затопить, чтобы помыться?- Ну, это… Раза два можно затопить, - малость заплетающимся языком ответил Семен.- Вот, - произнес Дан, - два раза. А я моюсь ежедневно. Теперь понятно?- Понятно, - протянул Семен, однако было ясно, что ему ничего не понятно. – Жаль, ты не любитель кваса, - помолчав, ни с того, ни с сего уронил он и тоскливо добавил: - И Вавула домой пошел… - Неожиданно Семен вскинул голову и внимательно посмотрел на Дана. Потом абсолютно трезво произнес: - А, ведь, кувшины и корчаги, расписанные тобой, ганзейцы с руками отрывать будут. Клянусь Сварожичем! Именно после этого разговора Дан всю ночь и проворочался на лежаке-лавке, размышляя над словами Семена. Нет, не над тем, что Семен поклялся языческим богом, хотя в Новгороде уже лет 400 господствовало христианство, а над тем, что расписанные сосуды ганзейцы с руками отрывать будут. И с утра пораньше стал расспрашивать работников Домаша – Семена и Вавулу, как, вообще, обстоят дела с керамикой в Новгороде. И получил сногсшибательный ответ – значительная часть керамики в Новгороде является привозной! В городе, где целый, если говорить языком 21 века, район назван Гончарным, значительная часть посуды – привозная! По словам Семена выходило, что в Новгороде есть дешевая керамика и керамика подороже. Дешевую делают новгородские гончары, подороже привозят ганзейские купцы или купцы с низовых земель. Керамику местного производства, в основном покупают окрестные крестьяне и «черные люди новгородские», "житные же люди", то есть новгородцы побогаче, предпочитают привозные ендовы, братины, канопки и прочее. Они и расписаны красиво и по качеству не хуже новгородских... - Только Домашу не говори, - предупредил Семен Дана. – Для него это больной вопрос. Торговля в последнее время совсем захирела. Раньше Домаш с утра уходил на торг и уже к обеду возвращался пустым, а теперь торчит в гончарном ряду до темна и, все равно, и половины не продает.- Семен, а кто мешает новгородцам самим делать красивые горшки, кринки и остальное? – спросил Дан.- Никто не мешает, - ответил Семен, - да только нет у нас мастеров, чтобы расписывать так горшки. Ты первый.- Ага, - сообразил Дан. – Выходит я тут, своего рода, "открыл Америку". Интересно-интересно, - задумался Дан, - а, ведь, судя по словам Семена, спрос на красиво расписанную посуду в Новгороде гарантирован... И дело выгодное... Сам Домаш сказал, что цена расписанных сосудов вдвое против нерасписных будет... - Теперь-то Дан точно знал, что не только отблагодарит Домаша, но и сам "приподнимется". - Надо ковать железо, пока горячо! - решил Дан. - И пошустрее! И, для начала, увеличить производства горшков. В разы! Естественно, для этого потребуются гончары. Типа Вавулы. То есть, те, кто лепит горшки. И, соответственно, гончарные круги для них. И место для кругов, иначе - сараи и обогреваемые, чтобы работать и зимой. Значит, все это тоже надо. Затем роспись... Она будет наше ноу-хау и потому очень важна!- Дан на секунду застыл. - М-да, тут необходимы художники... И не просто мазилы, а способные профессионально рисовать... Или научиться профессионально рисовать. И, вряд ли, такие валяются в Новгороде под каждым забором. Их придется искать. В любом случае, - уточнил для себя Дан, - в одиночку я все не разрисую. Не хватит сил. И обязательно придется делать курсы "ликбеза" для этих художников, чтобы они смогли рисовать, как я. Или, хотя бы, грамотно копировать… Ха, - забавная мысль пришла в голову Дана, - вот будет хохма, если с моей легкой руки в Новгороде возникнет целая школа художников, главным авторитетом в которой станет тоже художник, но бывший и недоучка. Правда, недоучка из будущего... Впрочем, Москва школу, все равно, прикроет, - заранее похоронил свое начинание Дан. - Ведь, подобная роспись не по уставу московской жизни будет. Жизни, все более клонящейся к деспотии, - невольно отметил он. - Да, а "ликбез" придется вести "без отрыва от производства", на ходу, ибо по-другому здесь не поймут. Кормить людей даром в Новгороде не принято. Слишком накладно. Местная экономика этого не любит... Теперь финансы, - продолжал масштабно мыслить - обдумывать свой "бизнес - план" Дан. - Для расширения производства, перевода его на промышленные рельсы, потребуются большие деньги, серьезные первоначальные вложения. Основным спонсором выступит, должен выступить, разумеется, Домаш. Главное растолковать ему все правильно, мужик он хваткий, поймет. Только переход с кустарного производства на промышленное, он, все равно, вряд ли потянет. Даже, если у него есть спрятанная кубышка. Надо быть реалистом. Иначе говоря, здесь нужна будет помощь. Со стороны. Жаль, банков в Новгороде нет, чтобы взять ссуду, - на минуту пожалел, что «