баньку затопить, чтобы помыться?- Ну, это… Раза два можно затопить, - малость заплетающимся языком ответил Семен.- Вот, - произнес Дан, - два раза. А я моюсь ежедневно. Теперь понятно?- Понятно, - протянул Семен, однако было ясно, что ему ничего не понятно. – Жаль, ты не любитель кваса, - помолчав, ни с того, ни с сего уронил он и тоскливо добавил: - И Вавула домой пошел… - Неожиданно Семен вскинул голову и внимательно посмотрел на Дана. Потом абсолютно трезво произнес: - А, ведь, кувшины и корчаги, расписанные тобой, ганзейцы с руками отрывать будут. Клянусь Сварожичем! Именно после этого разговора Дан всю ночь и проворочался на лежаке-лавке, размышляя над словами Семена. Нет, не над тем, что Семен поклялся языческим богом, хотя в Новгороде уже лет 400 господствовало христианство, а над тем, что расписанные сосуды ганзейцы с руками отрывать будут. И с утра пораньше стал расспрашивать работников Домаша – Семена и Вавулу, как, вообще, обстоят дела с керамикой в Новгороде. И получил сногсшибательный ответ – значительная часть керамики в Новгороде является привозной! В городе, где целый, если говорить языком 21 века, район назван Гончарным, значительная часть посуды – привозная! По словам Семена выходило, что в Новгороде есть дешевая керамика и керамика подороже. Дешевую делают новгородские гончары, подороже привозят ганзейские купцы или купцы с низовых земель. Керамику местного производства, в основном покупают окрестные крестьяне и «черные люди новгородские», "житные же люди", то есть новгородцы побогаче, предпочитают привозные ендовы, братины, канопки и прочее. Они и расписаны красиво и по качеству не хуже новгородских... - Только Домашу не говори, - предупредил Семен Дана. – Для него это больной вопрос. Торговля в последнее время совсем захирела. Раньше Домаш с утра уходил на торг и уже к обеду возвращался пустым, а теперь торчит в гончарном ряду до темна и, все равно, и половины не продает.- Семен, а кто мешает новгородцам самим делать красивые горшки, кринки и остальное? – спросил Дан.- Никто не мешает, - ответил Семен, - да только нет у нас мастеров, чтобы расписывать так горшки. Ты первый.- Ага, - сообразил Дан. – Выходит я тут, своего рода, "открыл Америку". Интересно-интересно, - задумался Дан, - а, ведь, судя по словам Семена, спрос на красиво расписанную посуду в Новгороде гарантирован... И дело выгодное... Сам Домаш сказал, что цена расписанных сосудов вдвое против нерасписных будет... - Теперь-то Дан точно знал, что не только отблагодарит Домаша, но и сам "приподнимется". - Надо ковать железо, пока горячо! - решил Дан. - И пошустрее! И, для начала, увеличить производства горшков. В разы! Естественно, для этого потребуются гончары. Типа Вавулы. То есть, те, кто лепит горшки. И, соответственно, гончарные круги для них. И место для кругов, иначе - сараи и обогреваемые, чтобы работать и зимой. Значит, все это тоже надо. Затем роспись... Она будет наше ноу-хау и потому очень важна!- Дан на секунду застыл. - М-да, тут необходимы художники... И не просто мазилы, а способные профессионально рисовать... Или научиться профессионально рисовать. И, вряд ли, такие валяются в Новгороде под каждым забором. Их придется искать. В любом случае, - уточнил для себя Дан, - в одиночку я все не разрисую. Не хватит сил. И обязательно придется делать курсы "ликбеза" для этих художников, чтобы они смогли рисовать, как я. Или, хотя бы, грамотно копировать… Ха, - забавная мысль пришла в голову Дана, - вот будет хохма, если с моей легкой руки в Новгороде возникнет целая школа художников, главным авторитетом в которой станет тоже художник, но бывший и недоучка. Правда, недоучка из будущего... Впрочем, Москва школу, все равно, прикроет, - заранее похоронил свое начинание Дан. - Ведь, подобная роспись не по уставу московской жизни будет. Жизни, все более клонящейся к деспотии, - невольно отметил он. - Да, а "ликбез" придется вести "без отрыва от производства", на ходу, ибо по-другому здесь не поймут. Кормить людей даром в Новгороде не принято. Слишком накладно. Местная экономика этого не любит... Теперь финансы, - продолжал масштабно мыслить - обдумывать свой "бизнес - план" Дан. - Для расширения производства, перевода его на промышленные рельсы, потребуются большие деньги, серьезные первоначальные вложения. Основным спонсором выступит, должен выступить, разумеется, Домаш. Главное растолковать ему все правильно, мужик он хваткий, поймет. Только переход с кустарного производства на промышленное, он, все равно, вряд ли потянет. Даже, если у него есть спрятанная кубышка. Надо быть реалистом. Иначе говоря, здесь нужна будет помощь. Со стороны. Жаль, банков в Новгороде нет, чтобы взять ссуду, - на минуту пожалел, что «здесь не там», что он не в 21 веке, Дан. - Хотя, идея неплохая, насчет банков, стоит подумать на досуге... Одолжиться у кого-либо..? Слишком рискованно. Судя по Семену, в недалеком прошлом самостоятельным хозяином, а ныне наемным работником, мысль неудачная. Условия займов тут явно кабальные. Можно и без штанов остаться. Не заикаясь уже о прибыли... Остается... Остается одно. Использовать опыт истории и украсть у предков будущих капиталистов, бродящих сейчас по Западной Европе, идею рассеянной мануфактуры. Это когда кто-то ходит по деревне или по деревням, по домам в деревне или деревнях, и раздает желающим подработать, допустим, мотки шерсти. При этом договаривается, что к такому-то сроку, они из шерсти сделают полотно. В положенное время этот кто-то забирает готовый товар - полотно и продает его в городе на рынке. После чего часть денег берет себе, а часть раздает крестьянам за работу. Само собой разумеется, себе он берет большую часть... Или торговец расплачивается с крестьянами еще до продажи полотна и по заранее оговоренной цене, оставляя уже всю прибыль себе. Или... Вариантов много. Но, так или иначе, именно с этого Западная Европа начинала свой капитализм... Чем мы хуже их? Мы тоже начнем с этого. Договоримся с местными гончарами о сбыте их продукции, потом соберем у них уже готовые - побывавшие в печи или только высушенные изделия и применим наше ноу-хау в росписи. После чего продадим все сосуды и получим прибыль. Минус и неудобство – нужно ходить и договариваться с новгородскими гончарами, зависеть от их сволочности или доброжелательности, да еще делиться с ними прибылью. Плюс же и существенный – не надо вкладывать много денег, тем более, которых много и не имеется... В смысле, вкладывать в оборудование и рабочие места. И можно сосредоточиться на подготовке нужных людей. В нашем случае - художников. Ведь, гончаров, если что, набрать не сложно, а, вот, способных рисовать нужно искать, а затем еще и учить... Но другого выхода нет. Пока нет! И в плане лепки горшков и в плане подготовки художников. Зато, когда объявятся подражатели и конкуренты, а они обязательно объявятся, и, хочешь-не хочешь, придется переходить на собственную лепку горшков и прочего - чтобы удешевить производство и уцелеть в конкурентной борьбе - у нас уже будут готовые кадры. Впрочем, мы и сейчас, наряду с использованием чужих корчаг, кувшинов, братин и так далее, не станем отказываться от собственной керамики. Ну, а потом... Кхм, вообще-то, лучше успеть до этого "потом". "Подняться" успеть до этого "потом". Ибо "потом" может не быть, так как, скорее всего, появится Москва... И... И я уже в другом месте займусь чем-нибудь другим - возможно, тем же стеклом. Ведь, толком его еще нигде не делают, а спрос на него огромный... Главное, что Семен подсказал мне стезю, по которой нужно двигаться, - завершил, мысленно, обзор своего будущего Дан. И, уже подводя итог, подумал: - Да, и керамика, какую-никакую деньгу, всегда и везде будет приносить. Спрос на нее и в 21 веке не исчез... Впрочем, что-то я разогнался, - остановил сам себя Дан, - план, конечно, планом, но для начала надо, все-таки, поговорить с Домашем. И, по возможности, попробовать сразу расставить все точки над будущими "и". Провести разговор с Домашем, Дан, по здравому размышлению, решил в тот день, когда подтвердятся слова Семена. О продаже «на ура» корчаг, кувшинов и остальных братин с кисельницами, расписанных Даном. Имея на руках подобный аргумент, втолковывать гончару свой бизнес-план будет гораздо проще.… Разговор должен был произойти сегодня. С утра гончар унес на торг расписанные Даном сосуды, и не перевалило солнце еще за полдень, как Домаш уже явился обратно. И причем не один, а с ганзейцем, готовым скупить всю расписанную Даном продукцию на неделю вперед. На подобный успех Дан даже не рассчитывал, это был фурор, успех, подарок судьбы... Но бирич новгородского посадника спутал все планы.... Крупная, еще не старая, женщина в темной одежде, с платком на голове, повернулась к Дану. Властное лицо, чуть навыкате круглые ястребиные глаза.- Садись, - уронила она, внимательно наблюдая за Даном. Дан оглянулся: - Куда?- Туда, - словно услышав его немой вопрос, указала женщина на кресло возле стола. Дан уселся в указанное кресло, на вид – просто большую табуретку со спинкой, и скользнул взглядом по горнице. Он впервые был в подобном доме, да еще на берегу Волхова. Не очень высокий потолок, узкие окна с мутноватыми - на взгляд Дана - стеклами. Простая обстановка – стол на толстых ножках, сдвинутые к стенам лавки, комод с закругленными углами и несколько пустых кресел. Слегка поскрипывающие ровные половицы и икона над креслом во главе стола. Подсвечники с воско