десь не там», что он не в 21 веке, Дан. - Хотя, идея неплохая, насчет банков, стоит подумать на досуге... Одолжиться у кого-либо..? Слишком рискованно. Судя по Семену, в недалеком прошлом самостоятельным хозяином, а ныне наемным работником, мысль неудачная. Условия займов тут явно кабальные. Можно и без штанов остаться. Не заикаясь уже о прибыли... Остается... Остается одно. Использовать опыт истории и украсть у предков будущих капиталистов, бродящих сейчас по Западной Европе, идею рассеянной мануфактуры. Это когда кто-то ходит по деревне или по деревням, по домам в деревне или деревнях, и раздает желающим подработать, допустим, мотки шерсти. При этом договаривается, что к такому-то сроку, они из шерсти сделают полотно. В положенное время этот кто-то забирает готовый товар - полотно и продает его в городе на рынке. После чего часть денег берет себе, а часть раздает крестьянам за работу. Само собой разумеется, себе он берет большую часть... Или торговец расплачивается с крестьянами еще до продажи полотна и по заранее оговоренной цене, оставляя уже всю прибыль себе. Или... Вариантов много. Но, так или иначе, именно с этого Западная Европа начинала свой капитализм... Чем мы хуже их? Мы тоже начнем с этого. Договоримся с местными гончарами о сбыте их продукции, потом соберем у них уже готовые - побывавшие в печи или только высушенные изделия и применим наше ноу-хау в росписи. После чего продадим все сосуды и получим прибыль. Минус и неудобство – нужно ходить и договариваться с новгородскими гончарами, зависеть от их сволочности или доброжелательности, да еще делиться с ними прибылью. Плюс же и существенный – не надо вкладывать много денег, тем более, которых много и не имеется... В смысле, вкладывать в оборудование и рабочие места. И можно сосредоточиться на подготовке нужных людей. В нашем случае - художников. Ведь, гончаров, если что, набрать не сложно, а, вот, способных рисовать нужно искать, а затем еще и учить... Но другого выхода нет. Пока нет! И в плане лепки горшков и в плане подготовки художников. Зато, когда объявятся подражатели и конкуренты, а они обязательно объявятся, и, хочешь-не хочешь, придется переходить на собственную лепку горшков и прочего - чтобы удешевить производство и уцелеть в конкурентной борьбе - у нас уже будут готовые кадры. Впрочем, мы и сейчас, наряду с использованием чужих корчаг, кувшинов, братин и так далее, не станем отказываться от собственной керамики. Ну, а потом... Кхм, вообще-то, лучше успеть до этого "потом". "Подняться" успеть до этого "потом". Ибо "потом" может не быть, так как, скорее всего, появится Москва... И... И я уже в другом месте займусь чем-нибудь другим - возможно, тем же стеклом. Ведь, толком его еще нигде не делают, а спрос на него огромный... Главное, что Семен подсказал мне стезю, по которой нужно двигаться, - завершил, мысленно, обзор своего будущего Дан. И, уже подводя итог, подумал: - Да, и керамика, какую-никакую деньгу, всегда и везде будет приносить. Спрос на нее и в 21 веке не исчез... Впрочем, что-то я разогнался, - остановил сам себя Дан, - план, конечно, планом, но для начала надо, все-таки, поговорить с Домашем. И, по возможности, попробовать сразу расставить все точки над будущими "и". Провести разговор с Домашем, Дан, по здравому размышлению, решил в тот день, когда подтвердятся слова Семена. О продаже «на ура» корчаг, кувшинов и остальных братин с кисельницами, расписанных Даном. Имея на руках подобный аргумент, втолковывать гончару свой бизнес-план будет гораздо проще.… Разговор должен был произойти сегодня. С утра гончар унес на торг расписанные Даном сосуды, и не перевалило солнце еще за полдень, как Домаш уже явился обратно. И причем не один, а с ганзейцем, готовым скупить всю расписанную Даном продукцию на неделю вперед. На подобный успех Дан даже не рассчитывал, это был фурор, успех, подарок судьбы... Но бирич новгородского посадника спутал все планы.... Крупная, еще не старая, женщина в темной одежде, с платком на голове, повернулась к Дану. Властное лицо, чуть навыкате круглые ястребиные глаза.- Садись, - уронила она, внимательно наблюдая за Даном. Дан оглянулся: - Куда?- Туда, - словно услышав его немой вопрос, указала женщина на кресло возле стола. Дан уселся в указанное кресло, на вид – просто большую табуретку со спинкой, и скользнул взглядом по горнице. Он впервые был в подобном доме, да еще на берегу Волхова. Не очень высокий потолок, узкие окна с мутноватыми - на взгляд Дана - стеклами. Простая обстановка – стол на толстых ножках, сдвинутые к стенам лавки, комод с закругленными углами и несколько пустых кресел. Слегка поскрипывающие ровные половицы и икона над креслом во главе стола. Подсвечники с восковыми свечами… Все очень добротное. Хозяйка горницы опустилась в кресло напротив Дана, бросила биричу: - Оставь нас! Столкнувшись с выходящим биричем, в помещение, сжимая в руке что-то навроде шапки, ворвался мужчина в одежде красного цвета с поясом желтым - позолоченным, или, скорее даже, золотым. На поясе, через перевязь, висел меч в ножнах - Дан уже не раз видел подобное оружие. Притом, у многих новгородцев... Рыжеватые усы. Как и у Домаша длинные, ниже плеч, заплетенные в косы темно-русые волосы и столь же длинные, посветлее, косички на бороде. Мужчина, придерживая меч, подошел к хозяйке горницы, наклонился и быстро коснулся ее ладони губами. Затем подтащил к креслу женщины свободное кресло и с размаху плюхнулся в него. Справа от хозяйки дома. И сразу стало видно сходство между ними, хотя мужчина и был моложе женщины. Сходство в лицах. - Мать и сын, - сообразил Дан…- Гадаешь, - спросила женщина у Дана, - зачем тебя позвали к посаднику?- Нет, боярыня, - спокойно ответил Дан, - не гадаю... То, что перед ним находилась глава семейства бояр Борецких, известная в Новгороде, как Марфа Посадница, Дан понял, едва только вошел в помещение. Как-никак, личность в истории довольно знаменитая. … – Зачем гадать? – добавил Дан, не дожидаясь продолжения вопроса, и улыбнулся. – Сами сейчас все скажете.- Интересно, - промолвила дама с ястребиными глазами, в ее голосе явно просквозило удивление, - очень даже интересно. - И спросила: - Знаешь, кто я?- Знаю, - просто ответил Дан.- Откуда? – тут же задала вопрос боярыня.- Наслышан, - уклончиво сказал Дан. Наступила некоторая пауза. Мужчина, все время неприкрыто рассматривавший Дана, наклонился к женщине и что-то прошептал ей. Дан расслышал только: - … я же говорил тебе!- Скажи, зачем к Домашу в работники пошел? – неожиданно и громко раздалось от дверей. Дан дернулся, стремительно, по вбитой еще в армии привычке реагировать на все неожиданное, отклоняясь в сторону, то есть, уходя с линии возможного удара... Уходя, насколько это было возможно в кресле. У дверей горницы стоял человек, немолодой, с длинными темными усами, с такими же заплетенными в косы, как у гончара Домаша и мужчины рядом с хозяйкой горницы, волосами и бородой. Крепко скроенный и неимоверно высоченный. Дан и сам не был маленьким, однако тип у дверей выглядел настоящим гигантом. Настоящей «дубиной стоеросовой», как сказали бы в покинутом Даном времени. Вопреки тому, что Дан читал в своем 21 веке – что народ в средние века был весьма малорослым и хилым по сравнению с людьми 21 века, в Новгороде, Новгороде этого,15 века, народ, если и был помельче соотечественников Дана в 21 веке, то не на много и далеко не все. В общем, хотя Дан и не был маленьким у себя дома, в далеком будущем, и в Новгороде, тоже, не так много народу могло сравниться с ним ростом, но сейчас он ощутил себя совсем мелким, почти каким-то пигмеем. - А фиг его знает, - честно ответил Дан. А что он мог им еще сказать? Начать рассказывать с самого начала, как в темном подъезде, лет так примерно через 600 с хвостиком - после торжественных или какие они там будут, похорон всех находящихся в этом зале, его, Дана, жителя того далекого времени, гражданина пока еще не существующего государства, шандарахнули чем-то тяжелым по «башке» и он, нежданно-негаданно, очутился здесь? Приблизительно, за 6 веков до своего рождения..? «Дылда» подошел к женщине и также, придерживая висящий на кованом желтом поясе, в украшенных металлическими бляшками ножнах, меч, подтащил к хозяйке дома свободное кресло. Но уже с левой стороны. И также, с размаху, уселся в него. Кресло даже не скрипнуло. - Во, классно мебель делают, - невольно мелькнула в голове Дана мысль относительно кресла и относительно мастеров, делавших его. А также относительно многокилограммового тела "дылды", упавшего в него. Устроившись, дылда что-то быстро зашептал боярыне. Посадница закивала головой, словно соглашаясь с ним. Дылда прекратил шептать, и уже громко сказал: - Иона болен и не придет. Посадница снова кивнула головой, будто знала и об этом. Напротив Дана теперь сидело трое, уставившихся на него, людей. И не просто людей, а, как он догадывался, высших чинов Господина Великого Новгорода. - Блин, - подумал Дан, - это, конечно, здорово, что, едва попав в Новгород, я сразу заинтересовал саму Марфу Посадницу, неофициальную правительницу города, но какого черта они смотрят так, словно примериваются, с какой стороны начать сдирать с меня шкуру. С левой или с правой… - Дан почувствовал нарастающее раздражение. Его всегда злило непонятное повышенное внимание к своей персоне, а тут тем более. В голове у него уже крутились разные мысли и одна из них: – Что они могли узнать обо мне, коль