ойно, - приказал сам себе Дан, - не надо гнать лошадей... - И старательно вытаращился в ответ на тысяцкого. И тысяцкий не подвел, с ноткой жалости в голосе сказал: - После такого удара по голове, и в правду, память может отшибить... Боярыня окинула Дана взглядом своих хищных глаз. Внимательно окинула. Дан выдержал и этот взгляд.- Сказываешь, в Новгород должен был попасть? – медленно тяня слова, произнесла она. – А зачем, значит, не помнишь…- Не помню, - поспешил подтвердить Дан. - А ты, посадник... Что скажешь? – чуть повернув голову вправо, спросила боярыня у сидевшего справа от нее и похожего на нее, мужчины. ... - Так новгородский посадник это он?! – чуть не вскрикнул Дан. - А, я-то думал, что... Надо же, тебе, бабушка, и юркнул в дверь! А Марфа-то, Марфа... – И здесь Дан вспомнил - Марфа Борецкая совсем не являлась высшим должностным лицом Новгорода, этот пост в Новгороде мог занимать только мужчина. Он его и занимал. Посадником Новгорода был сын Марфы, Дмитрий. А Марфа Борецкая... Новгород не управлялся одним лишь посадником, кроме должностей посадника и тысяцкого, практически равных по значимости, в городе существовал еще и «совет господ» или «300 золотых поясов», и, как раз, во главе этого совета бояр и стояла Марфа Семеновна Борецкая, мать посадника Дмитрия и вдова бывшего новгородского посадника Исаака. Опираясь на совет «300 боярских поясов», а также посадника и тысяцкого, составлявших ее ближний круг, Марфа Семеновна и вершила судьбы новгородской республики, судьбу Господина Великого Новгорода... За что, собственно, и получила прозвище Марфа - Посадница. - Не понимаю, - ответил ее сын, посадник-Дмитрий. Говорил он звучно, но слегка, как и мать, подтягивал окончания слов... – Похоже, это у них фамильное, - подумал Дан. - ...С одной стороны, вроде, правду говорит, а с другой… Небылица какая-то получается. - И посадник пожал плечами.- Ну, знацца, так тому и быть, - боярыня смешно цокала языком, как, впрочем, и все в Новгороде. Этими словами Марфа-Посадница, как бы, подводила черту всему разговору с Даном. Она явно не желала продлевать пустопорожний разговор, и провокация Дана на нее не подействовала.– Ошиблись мы, - сказала боярыня, смотря на Дана.- Очень жаль, - добавила боярыня, продолжая наблюдать за Даном, - что тебе отшибло память и ты ничего не помнишь. Но надеюсь, это ненадолго и память вернется к тебе, - с несколько двусмысленным намеком на возможное продолжение беседы в будущем, закончила она предложение и, вроде как, потеряв интерес к Дану, отвернулась. Дан даже растерялся, он совсем не так рассчитывал завершить начатый разговор.- Благодарю, – наконец, нашелся он, одновременно думая -"Вот, чертова баба, ну, погоди! Придет мое время." - И, сделав вид, что ничего не произошло, продолжил: - Понимаю, я не "оправдал" ваших надежд. Но, - широко улыбнулся Дан... И, согнав с лица улыбку, с ударением произнес, - разрешите мне, все-таки, сообщить вам кое-что! Правда, - уже более спокойно сказал он, - это не совсем то, что вы, вероятно, от меня ждете и в чем меня подозреваете...– Говори, - дал "добро" тысяцкий, видимо, не утративший надежду услышать от Дана что-нибудь путное. На сей раз пришла очередь Дана с пристрастием посмотреть на людей в горнице. - Тут, вот, в чем дело, - начал Дан и замолк, соображая, как ему правильно сказать то, что он хотел донести до этих высших чинов Новгорода... Однако через минуту продолжил: - Я еще об этом никому не говорил… - Он посмотрел на собравшихся в горнице людей, будто впервые видел их. И снова замолчал, выдерживая паузу. Паузу он держал, как хороший актер, до тех пор, пока даже боярыня, несмотря на всю свою величавость, не заерзала в кресле и огонек любопытства не зажегся в ее поскучневших вроде глазах. И только после этого Дан произнес: - Я не помню, что со мной произошло и не могу сказать, как я попал в Новгород. Это правда. - Дан вздохнул, еще раз внимательно взглянул на Марфу Борецкую, посадника и тысяцкого, и "рубанул", - Но, зато, я знаю, что скоро произойдет с Новгородом! Появившийся было в глазах боярыни интерес к Дану снова стал угасать. И лишь в глазах посадника и тысяцкого еще теплились искры. – Черт, - мелькнула паническая мысль в голове Дана, – неправильно сказал. Они не принимают всерьез мои слова. Надо было с них начинать... - И исправил свою ошибку: - Вернее, я знаю, что скоро произойдет с каждым из вас! Такой резкий перевод темы возымел свое действие и Дан снова завладел вниманием людей, сидящих в горнице.- Я не убогий и не юродивый, - на всякий случай, уточнил Дан, - и то, что я вам сообщу, не является моей придумкой.- Итак, - произнес Дан и перевел дыхание - он, все-таки, не был прожженным демагогом и потому здорово волновался - я не знаю, как вы воспримите мои слова, однако после удара по голове... В общем, я видел, что произойдет с Новгородом и с вами. – И не давая ни тысяцкому, ни посаднику и ни боярыне и рта раскрыть, уронил: - Я знаю, когда и кто убьет посадника Дмитрия... - Дан метнул взгляд на примостившегося справа от Марфы-посадницы посадника Дмитрия - ... когда и кто тысяцкого Василия... - быстрый взгляд на "баскетболиста" Василия... - Что-о? – с секундным запозданием, среагировал Дмитрий и подался вперед. – Ты, человече, не заговаривайся, - угрожающе произнес он. - ... и где отдаст богу душу боярыня Марфа Борецкая, - не обращая внимания на посадника, добавил Дан. Он рисковал, сильно рисковал, ведь, за такое могли и в "яму" посадить, а затем долго пытать, подозревая участие в заговоре. Но, к сожалению, он не знал, как по-другому заставить этих троих высших чиновников Господина Великого Новгорода, от которых сейчас зависела судьба всей новгородской республики, выслушать его. А Дану было нужно, чтобы они выслушали его, или... Или же Новгород, все-таки, превратится в забытый провинциальный город, а уцелевшие его жители - в бесправных холопов Московского царства... Из горожан Господина Великого Новгорода в холопов! На удивление, Марфа, вздрогнув, когда Дан упомянул ее имя, больше никак не проявила своего интереса к сообщению Дана. А тысяцкий, вообще, хмыкнул: - Напужал, тоже. Только учти, я пуганый… Дана начало трясти. И от страха за себя, родного, от того, что он сейчас находился на грани "фола" и запросто мог попасть отсюда прямо на дыбу, и от того, что он очень хотел донести до мозгов, до печени, до сердца этих троих, без сомнения, самых важных должностных лиц новгородской республики, что произойдет с ними и с Новгородом, какое будущее ожидает город и его жителей, если в сей момент, прямо сию секунду, не изменить, не начать менять Город, его внешнюю и внутреннюю политику. А еще он очень рассчитывал, что эта троица сделает нужные выводы из того, что Дан им расскажет. Ведь, не дураки же они в конце концов! И должны задуматься, даже, если не поверят в слова Дана. А задумавшись, предпринять кое-какие меры - хотя бы просто так, на всякий случай, допустим убрать перекосы и крайности в организации новгородского ополчения-армии, перекосы очевидные для человека 21 века и незаметные для людей 15 века. Уже одно это может изменить баланс сил в предстоящем столкновении с князем Москвы Иваном III, в грядущей войне с московским княжеством. А когда сведения Дана станут подтверждаться... - а это неизбежно, ибо это новгородцы еще могут ни о чем не подозревать, а в будущем... Все давным-давно уже известно - ...правители новгородской республики просто вынуждены будут провести дальнейшие преобразования, поскольку иначе они станут самоубийцами. Кстати, провести, возможно, с его, Дана, участием или с его, Дана, подсказки. В любом случае, без дальнейших преобразований, Москва, все равно, захватит Новгород. Но, зато, если Новгород изменит свою внутреннюю и внешнюю политику и сохранит независимость… Он станет центром притяжения для всей северо-восточной Руси. Не Москва со своими золотоордынскими замашками, а именно исконно русский Новгород. И вся истории России пойдет, возможно пойдет, по-другому пути. В ней уже не будет места для психопата Ивана Грозного, лично, по монгольскому обычаю, сдирающему кожу с живых людей, не будет места для его уголовников-опричников. Не появится никудышний полководец, жестокий правитель и создатель первого российского «ГУЛАГа» - для строительства Петербурга - Петр Первый; не умрут от голода - в 20 веке! - миллионы людей в Поволжье и на Украине, не погибнут бесмысленно и бездарно на строительстве Беломорканала, на лесоповалах Урала и на прокладке железной дороги в никуда, на Колыму, в вечную мерзлоту Сибири, заключенные советского "ГУЛАГа". Не станет тысяч почти мальчишек, «трофеев», как называли этих парней работники НКВД, а вслед за ними и бойцы и командиры Красной армии, прямо с поезда, прямо в гражданской одежде, без всякой жалости, брошенных под пулеметы немцев или просто, тупо, на минные поля для создания проходов… И вся вина этих вчерашних мальчишек - «трофеев» состояла в том, что они были в оккупации. На территории, оставленной Красной армией после первых боев с немцами в 41-42 годах. И не успели эвакуироваться в тыл... Не будет специальных послевоенных бригад железнодорожников, снимавших на станциях с тормозных площадок и подножек вагонов только что прибывших поездов трупы замерзших или умерших от голода детей. Детей, бежавших из "проштрафившихся" лично перед товарищем Сталиным Курской, Брянской и Орловской областей… Не станет постоянного, но незримого присутствия в жизни государства, вплоть до кон