нанятых бандитов всегда хватало любителей пожить за чужой счет. Время было такое. Дан скользнул к Хотеву. Ижорец чуть подвинулся, давая Дану частично укрыться за деревом.- Непонятно кто это, - прошептал Хотев, будто читая мысли Дана. - Ближе надо подобраться.- Сколько их? - спросил Дан, смотря на людей на дороге.- Только на дороге пять десятков, - тут же отозвался ижорец, - но мыслю, должны еще быть. Не могу объяснить. Дан задумался, до дороги было метров 100, вот, только лес возле дороги рос не так густо, как хотелось бы, и это делало "подобраться незаметно ближе" довольно проблематичным. Можно, конечно, и просто подождать, пока эти, непонятно кто, уберутся с дороги. Не век же будут здесь они торчать... Или обойти их...- Ого, - тут же, чуть не воскликнул Дан, но успел вовремя прикрыть рот, - мне чудится или... - Дан напряг зрение. Кажется, Хотев был прав. На дорогу, к тем пяти десяткам, что насчитал Хотев, из леса по ту сторону дороги вышли еще, как минимум, десятка четыре вооруженных - в основном топорами и копьями, но были и лучники, людей. - Ничего себе, орава! - только и сказал сам себе Дан.- Однако, похоже, это те, кого я ищу. Нужно выяснить. - И добавил мысленно: - И не дай бог мне ошибиться. Дан тронул ижору за плечо и когда тот обернулся, показал ему на искривленное временем и природой дерево около самой дороги. За ним, если присесть, можно было попытаться спрятаться двоим. Но попасть туда... Скинув рюкзак и, приподняв над головой, так, чтобы все увидели, руку с открытой ладонью, Дан слегка поводил ею, призывая всех оставаться на местах, а затем, также держа высоко руку, несколько раз резко сжал ладонь в кулак, что означало - приготовить арбалеты. Опустив руку, Дан кивнул Хотеву. Хотев тоже скинул свой рюкзак и оба, накинув капюшоны маскхалатов на голову, одновременно и плавно стартанули из-за березы, один вправо, второй влево, перемещаясь по дуге к кривому дереву. То замирая на месте, то снова двигаясь, стараясь все время оставаться в тени деревьев - насколько это было возможно, Дан и Хотев подобрались к своей цели- кривой осине. Им повезло, никто из тех, кто был на дороге, не смотрел в сторону леса. Упав за стволом осины и восстановив дыхание, Дан осторожно выглянул из-за дерева. Прямо перед ним, метрах в десяти, стояли четверо. У троих в руках были небольшие простенькие топорики, а за спинами висели круглые, сколоченные из досок и даже не оббитые железом по краю и без умбона в центре, щиты. У четвертого был длинный допотопный, в форме овального треугольника, крепкий новгородский пехотный щит, а в руке он держал копье. Трое с топориками были совсем юны, не больше 16-18 лет, четвертый выглядел постарше и имел редкую светлую бороду. В глаза бросались обнаженные по пояс их тела с накинутыми сверху, прямо на голые спины, звериными шкурами, потертые кожаные штаны и напоминающая закрытые сандалеты на подвязках-тонких полосках кожи, оплетающих ногу снизу, почти до колена, кожаная обувка. Двое из четверых были простоволосы, у третьего сидел на голове непонятный малахай - с длинным назатыльником, а у того, что с бородой, даже был шлем - круглая шапка из чего-то простеганого или проваренного, укрепленная, крест-накрест, двумя полосами железа. Четверка о чем-то говорила, но негромко. Дан прислушался… В прошлой жизни он не раз слышал эстонский язык и отличить его от славянского мог сразу. Да, и прочие языки Дан различал хорошо. Четверка явно говорила на каком-то финно-угорском языке. Точнее определить он не мог.- Карелы из Алнуса, - тихо шепнул Хотев, прервав размышления Дана на лингвистическую тему, не дав ему помучаться и угадать самостоятельно, кто на дороге. И поправился: - Олонецкие карелы по новгородски, из Заладожья.- Так, - сказал сам себе Дан, - раз карелы, значит надо брать. - И пробормотал, для самого себя тоже: - Что-то многовато людей для алнуских вождей.. Дан помнил предводителей алнуских отрядов, их было двое. Один невысокий коренастый с плохо растущей темной бородой и снулыми, неприятными глазами. Дан тогда еще подумал, что доверять рыбьеглазому вождю не стоит. И спиной поворачиваться к нему тоже нельзя. Опасно. Да, и имя у него было не совсем обычное - Силай Ребо. Присутствовавший на встрече алнуского вождя и Дана Гюргей, сам наполовину карел, шепнул Дану, что второе имя вождя это прозвище и означает - Лис. И добавил, что Силай уж слишком гордиться своим прозвищем. Видимо, неспроста... Второй алнусец был молодым задорным и здоровенным - ростом почти с Дана - парнем. Круглолицым и с длинными вьющимися, золотисто-каштановыми волосами. Вот, ему бы Дан мог довериться, с ним бы Дан «пошел в разведку». Но, ни у того, ни и у другого не было более пяти десятков воинов. У Дана мелькнула мысль – не разделался ли Ребо, случайно, со своим сородичем и не присоединил ли его отряд к себе? Четверка, стоявшая на дороге не смотрела в их сторону и это было хорошо. - Надо возвращаться, - еле слышно сказал Дан Хотеву. - По очереди поднимаемся и... Пошел!. Один за другим, Дан и Хотев, безшумно скользнули назад в лес. Рудый встретил Дана в лесу первым, вернее, первое, что заметил в лесу Дан - торчащий из-за ствола осины взведенный арбалет Рудого. - Опусти арбалет, - слегка запыхавшись, сказал Дан, - и разряди его. И собери людей. Только тихо. По плану, разработанному Даном и одобренному боярыней Марфой-Посадницей, а также ее сыном - посадником Дмитрием, и тысяцким Василием - больше никого, для сохранения тайны, в план посвящать не стали. Даже князя Михайло Олельковича, командующего новгородской армией - сейчас наступал момент, когда в тылу московских войск, из отрядов наемных карел, эстов и прочей чуди, необходимо было создать мощный, выражаясь языком 21 века, "армейский кулак" для того, чтобы нанести чувствительный удар по московской рати. В идеале - вместе с новгородским ополчением в некое время "х". А, не в идеале, суметь самостоятельно потрепать, и основательно потрепать, один из московских отрядов. Этот отряд, под командованием князей Холмского и Пестрого-Стародубского, по прозвищу - Хромой, насчитывающий около 10 тысяч человек, включая загон служилых татар, являлся на данный момент, то есть на начало июня 1371 года, наиболее опасным из всего московского войска. По сведениям Дана - из далекого будущего – как раз, в начале июня, отряд Холмского и Пестрого-Стародубского должен был действовать в отрыве от основных великокняжеских войск... Вообще-то, подобных московских отрядов было несколько. Чтобы разгромить Новгород, московскому князю Ивану lll, требовалось устроить Новгороду настоящую блокаду, отрезать его от дальних территорий-пятин и окружить город с юга, запада и северо-востока – с северо-запада находился враждебный Новгороду Ливонский орден. Поэтому частей-отрядов московского войска было несколько. Отряд воеводы Василия Образца, организованный из пограничных с новгородскими пятинами жителей Устюга и Вятки, действовал в Заволочье. Он должен был перерезать все дороги, соединяющие Новгород с далекими северо-восточными пятинами, очень важными в экономическом плане и способными, при необходимости, обеспечить Новгород военной помощью. Еще один отряд, под командованием князя Оболенского-Стриги, героя прошлой, 1456 года, войны с Новгородом, готовился блокировать новгородскую землю с востока. За ним следовали сводные полки братьев Ивана lll, удельных князей Юрия и Бориса, они подстраховывали Оболенского-Стригу. И, наконец, главное войско под командованием самого великого князя, усиленное союзными татарами царевича Даньяра и должным присоединиться к нему под Торжком полком тверского князя, готовилось вступить в новгородскую землю с юга. Ну, и отряд князей Холмского и Пестрого-Стародубского... В той, старой, истории, именно этот отряд, Холмского и Пестрого-Стародубского, не дожидаясь подхода основных сил московского князя, и разгромил всю новгородскую армию. В сражении, случайно завязавшемся на реке Шелонь... Но, в той старой, теперь уже вряд ли состоящейся, истории, задача отряда Холмского и Пестрого-Стародубского была, вместе с союзным Москве Псковом, перекрыть западную границу Новгорода. Как писали в учебниках, которые читал Дан, этот отряд, Холмского и Пестрого-Стародубского, из Москвы сразу двинулся к Пскову, на соединение с ополчением Пскова. Вместе с псковским ополчением он должен был не просто блокировать Новгород с запада, что Псков, выступив на стороне Москвы, сам по себе уже делал, но и перекрыть все дороги, ведущие из Новгорода в Великое Княжество Литовское - на юго-запад. Дороги, по которым город мог получить от Великого Княжества, согласно договору с польским королем, он же литвинский князь - заключенному накануне войны с Москвой - военную помощь. Двигаясь к Пскову 10-тысячный отряд – а по меркам средневековой, 15 века, Западной Европы, совсем и не отряд, а целая армия, и притом не маленькая – взял штурмом и сжег Старую Руссу, небольшой город к югу от Новгорода, своего рода южный форпост Новгорода, уже пострадавший в ходе прошлой, 1456 года, войны, и разгромил в двух сражениях - одно у села Коростынь, второе под Старой Руссой – вышедший ему навстречу новгородский отряд. После чего, князья, потеряв в этих сражениях половину своих людей, отступили под городок Демон, что недалеко от Старой Руссы. Здесь Холмский и Пестрый-Стародубский стали дожидаться двигающееся на соединение с ними псковское ополчение. Но, получив, в начале июля,