часть 3
Глава 10...Завидев вихрастую, только что не с рожками, темнорыжую голову прячущегося за дровами Зиньки, Дан мгновенно шагнул за стену сарая. Оттуда, быстро переместился за новую печь для обжига керамики, дальше за старую печь, и оказался за спиной у Зиньки. Затем максимально бесшумно, как когда-то его учили в армии, подобрался к пацану и, нехорошо улыбнувшись, положил ему руку на плечо. Похожий на юного чертенка маленьким, задранным к верху носом и круглыми глазищами, опушенными огроменными ресницами, подросток аж подскочил от неожиданности. И, тут же, попытался сбежать. Однако, не тут-то было. Дан держал его крепко. - Д-д-дан, - запинаясь, выговорил Зинька,- пусти! - Говори, что натворил, - спросил Дан, продолжая держать младого новгородца за плечо. - Вавуле сверчка подложил или Домажиру что сделал? - Домажу, - признался нехотя Зинька. - Эх, - мечтательно сказал Дан, - надрать бы тебе уши, да только бесполезно... - Хоть и был 13-летний Зинька, Зенон, уже художником, но, все равно, еще оставался ребенком. Боярин Василий Казимер, новгородский тысяцкий, свое обещание сдержал. Дан, за последний или иначе третий месяц своего пребывания в Новгороде, уже дважды посетил известный в Новгороде дом в самом начале Неревского конца. "Избушку" боярыни Борецкой. И "оспода" новгородская, во многом с подачи Василия - и это была большая заслуга тысяцкого, тоже сделала определенные шаги по укреплению обороноспособности Новгорода. Как узнал Дан - частично от самого тысяцкого, частично из разговоров на Торжище - в первую очередь был наведен порядок в новгородском арсенале и наказан староста, не уследивший за оружием. Арсенал привели в порядок, оружие проверили, что было негодным - продали на металлолом кузнецам, а что продать было невозможно - выкинули. Остальное очистили от ржавчины, подремонтировали, наточили... а затем даже слегка пополнили запасы арсенала. За счет конфискации и последующей продажи товаров и имущества 3 вольных купцов, прибывших на торг в Новгород, но признаных ганзейцами, как ливонские разбойники. Кроме того, в недавно построенной Грановитой палате, что на Владычьем дворе Софиевского собора, состоялось малое новгородское вече, иначе называемая "оспода". На этой "осподе" тысяцкий, при поддержке дружественных Борецким боярских родов, продавил решение выделить часть новгородской казны на ремонт городских стен. Сумма, выданая управителем архиепископа Ионы Пименом, отвечающем за сохранность казны, находящейся в Детинце, едва покрыла треть необходимых расходов - оставшиеся две трети, по решению малого новгородского веча, или совета боярской "осподы", должны были собрать сами горожане. То есть предполагалось, что новгородцы будут жертвовать в церквях, в отдельную кружку, на восстановление стен родного города. Дана улыбнуло это решение новгородской администрации. Он сильно сомневался, что денег, собранных подобным путем, хватит для ремонта укреплений. Но с мертвой точки, так или иначе, дело сдвинулось. Новгород, все же, стал готовиться к войне с Москвой. Курировать восстановление, а фактически строить по-новому, городские стены, и копать, тоже, фактически, по-новому, ров вокруг города, должен был сам воевода, ибо, как говорили в далеком будущем, а делали еще в далеком прошлом - "Инициатива наказуема!". Воевода требовал, воевода пусть и отвечает! Дану интересно было узнать, что в Новгороде существовала точно такая же практика, как и в городах - коммунах Западной Европы. Крепостная стена города делилась на участки и каждый участок закреплялся за определенной группой городского населения. Как правило - профессиональной, то есть за ткачами, гончарами, мечниками и т.д. В случае нападения на город, каждая группа должна была защищать свою часть стены и ее же она обязана была, в мирное время, ремонтировать и содержать в хорошем состоянии. Большей частью за свой счет, а при особо тяжелых повреждениях стены или при большой необходимости - в Новгороде было и то и другое, и тяжелые повреждения и большая необходимость - привлекая к этому и городские средства. Тысяцкий просто возобновил эту, давно неиспользуемую и потому забытую, практику. И Дан мог лишь посочувствовать ему. Впрочем, Дану очень хотелось узнать, как тысяцкий будет выкручиваться - при явной-то нехватке денег - чтобы восстановить новгородские стены, углубить и расширить ров. А еще Василий Казимер сообщил Дану, что когда Дан второй раз оказался в доме Марфы Семеновны Борецкой, за дверями горницы, в которой происходила встреча Дана с боярыней и новгородскими - посадником Дмитрием и тысяцким Василием Казимером, сказавшись больным, отсутствовал только четвертый член этого высшего совета новгородской республики, архиепископ Иона - находились двое "зрящих" старцев из Свято-Духова монастыря, что в Неревском конце города. А также вернувшийся из поездки