ть срочными или специальными заказами – что таковые появятся, Дан и не сомневался. Ну, а дальше видно будет. Кстати, нужно было озаботиться еще и тем, как кормить такую прорву народа. Теоретически, конечно, можно было оставить все, как есть – местные, новгородские, пусть продолжают свою еду в узелках из дома носить, а живущие на подворье Домаша Лаврин и Дан будут и дальше кормиться с общего стола с Домашем - готовила Домашу, Дану и Лаврину, за небольшую плату, жена Вавулы. Только, вот, уже сейчас народу сильно прибавилось... А, если, вдруг, придется набрать еще кого-нибудь? И не из местных? Как их кормить тогда? Пустить все на самотек и кто как может пускай так и выкручивается? Но голодный человек - плохой работник. Дану же нужна была полная самоотдача, чтобы люди думали о работе, а не о еде. В общем, как было раньше уже не годилось. Поэтому он, недолго думая, решил нанять, до кучи, еще и повариху, чтобы готовила, желательно два раза в день, еду на всех работников - сколько их там будет. И на Дана с Домашем тоже. Ну, а ежели особых изысков кому захочется, то представителей "малого бизнеса" – лоточников, торгующих на улицах вразнос, и способных сготовить под заказ любой деликатес - от пирогов с пряниками до мяса с приправами - то есть, своего рода домашних кондитерских и миникулинарен в Новгороде всегда хватало. С этим вопросом – насчет готовить на всех работников Домаша, а в подчинении у Дана уже было 7 человек плюс в перспективе помощник Семена, и это не считая его самого и Домаша - он и подкатил к Вавуле. Зайдя в сарай, где работал гончар и, подождав, пока Вавула закончит очередной горшок, Дан, словно невначай, обронил: - Вавула, тут такое дело, нам нужен повар... - Помолчав немного, Дан добавил: - Твоя жена хорошо кашеварит, да, и, вообще, женщина хозяйственная... - Дан снова сделал паузу, подождал, пока его слова дойдут до Вавулы, и продолжил: - Ты спроси ее - может она будет готовить для всех работников Домаша? А девчонки твои помогать ей станут..? - У Вавулы, и это не являлось секретом ни для кого из работников Домаша, в том числе и для Дана, было четыре дочери. Старшая уже была замужем и жила отдельно, со своим мужем, в Плотницком конце - муж ее был плотником и из плотников. А меньшие, еще не вышедшие возрастом, сидели дома и помогали матери по хозяйству... - А я за это буду платить ей гривнами или рублями, - соблазнял Вавулу Дан. - И за помощь малых добавлять буду. - Дан замолк на секунду и уронил: - И платить буду больше, чем она сейчас получает. Вавула слегка прикрыл глаза, как он делал всегда, задумываясь над чем-либо... Этот момент Дана всегда, чуть-чуть, смешил - гончар в такие минуты становился похож на мудрого удава Каа из советского еще мультфильма "Маугли" - сей мультик Дан очень любил смотреть в детстве, в своем 21 веке. У Вавулы было вытянутое, длинное лицо, с некоей печатью всемирной еврейской скорби в круглых серых глазах. А, кроме того, немножко выдвинутая вперед большая нижняя челюсть. И стоило ему лишь прикрыть глаза... Не закрыть, а лишь чуть-чуть прикрыть... Сходство становилось просто потрясающим, и Дану сразу хотелось воскликнуть: - О, великий и мудрый Каа..! - Впрочем, в отличие от мультяшного героя, являвшегося не только мудрым, но еще и весьма опасным, Вавула был абсолютно безобиден. А, кроме того, еще и подкаблучник. И Дан это знал, как знали и Семен, и Лаврин и даже Зинька. То есть в семье гончара главным была его жена, Аглая. И, по существу, Дан мог решить свой вопрос напрямую с женой Вавулы, обойдясь без самого Вавулы, тем более, что она довольно часто крутилась на подворье Домаша. Но он не хотел обижать гончара, мужчина, то есть Вавула, все - таки должен быть, как бы, хозяином в доме и командовать всем и всеми.- Вавула..! - поторопил гончара Дан, испугавшись, что тот, мал-мала, совсем уснул. Вавула приоткрыл глаза. - Хорошо, - кивнул он лысеющий головой. - Я поговорю с Аглаей Спириничной. - Вавула всегда называл жену уважительно, по имени отчеству - Аглая Спиринична. - Сегодня и поговорю, - добавил Вавула.- Ну, вот, и лады, - хлопнул гончара по плечу Дан и поспешил из сарая. Остановившись на подворье, он взглянул на солнце. Судя по времени, а определять время по солнцу Дан уже давно научился, вот-вот должен был вернуться с торга Домаш. Они с ним договаривались сходить сегодня в Людин конец и пообщаться, насчет совместной работы, с несколькими гончарами. Эти гончары, хозяева небольших подворий в Людином или иначе Гончарном квартале, уже несколько раз продавали свои горшки через Домаша, разумеется за небольшой процент Домашу - видимо, до своих лавок они не "доросли", а продавать горшки, пристроившись где-нибудь с краю торга, у них получалось плохо. Вот, и сообразили попросить кого-нибудь из постоянных торговцев. Домаш согласился не слишком утеснять гончаров в доходе. А когда в очередной раз гончары привезли свой товар к нему, Домаш, по просьбе Дана, перетолковал с ними, ничего не обсуждая конкретно. Лишь договорился, что подойдет к ним на подворье на следующий, второй, день седмицы-недели. Подойдет вместе с литвином Даном. А, чтобы не потерять весь день, время определили ближе к вечеру. Правда, Домашу все равно придется уйти с торга пораньше... Наконец, за забором, огораживающим усадьбу Домаша, послышались голоса и через широкую калитку - после первого визита воеводы Василия Казимера и зачастивших на подворье к Домашу новгородских биричей, калитку переделали и расширили - во двор зашел сам Домаш, а за ним молодой парень, его помощник. С ростом продаж Домашу уже тяжеловато было управляться в лавке, одному тяжеловато управляться, да еще периодически приходилось отвлекаться на переговоры с клиентами. И Аглая, жена Вавулы, время от времени помогавшая ему, не могла постоянно находиться в лавке. Вот, он и взял на помощь мальчишку из слободских, также, как и Домаш живущих за Гончарным концом. Пацан имел 13 лет от роду - ровесник Зиньки, и был младшим сыном недавно поселившегося в слободе и торгующего вразнос по пригородным погостам и селам свободного - то есть, не состоящего ни в одной купеческой организации-сотне купчины из Старой Руссы. Торговец переживал не лучшие времена и потому решил перебраться в более "хлебный", как он считал, Новгород. В общем-то, торговец был прав, но и конкуренция в Новгороде была намного выше. Во всяком случае, как понял Дан со слов Домаша, пока у купца дела шли ни ахти. Может, и из-за этого, купец сам упросил Домаша взять своего младшего... - Ты, хозяин, не смотри, что он еще малый ростом. Зато умом шустрый и хватает все "на лету". Цифирь и грамоту ведает и посчитать товар может. А, если что помочь надо, то обязательно поможет, не сомневайся. Он парень жильный... - в помощники, когда узнал, что "пошедший в гору" Домаш ищет кого-нибудь, кто сможет помогать ему в лавке. Паренек действительно оказался смышленым, и большая физическая сила в гончарной лавке не требовалась, так что Домаш, несмотря на всю свою прижимистость, даже сам согласился платить Стерху – так звали пацана, небольшой процент с продажи - впрочем, по согласованию с Даном, как компаньеном. Но все это было еще две недели назад. А сейчас Дан собирался с Домашем идти к вышеупомянутым гончарам.- Будешь трапезничать или сразу пойдем? - спросил Дан у входящего на двор Домаша. С самого начала, можно сказать - их общего "бизнеса", все рабочие вопросы они привыкли решать без церемоний, просто.- Мы перекусили в лавке, - сказал Домаш, имея в виду себя и Стерха. - Сполоснусь только и пойдем. - И повернулся к Стерху, отпуская его домой: - На сегодня все. Завтра, как обычно. - После чего, направился к колодцу, находившему почти в центре подворья. - Подержи, - попросил он, снимая шапку и пояс - кошель с дневной выручкой и передавая все Дану. Затем Домаш закатал рукава рубахи из дорогого сукна... - ему теперь по статусу положено было - одежду носить из дорогого материала. Как и в 21 веке, в Новгороде 15 века человека "встречали по одежке" и купцу, одетому по босяцки, трудно было продать, по достойной цене, свой товар. Поэтому даже юный Стерх, его помощник в лавке на Торжище, имел не простые посконные портки, без всяких украшений льняную рубаху и прохудившие туфли на ногах, а одет был соответственно самому Домашу - и здесь Дан особо гордился собой, это он подсказал Домашу одеть Стерха наподобие себя, не в самые дешевые материалы. Зато и выручка тут же выросла - правда, это сильно зависело и от товара. Но в любом случае, хорошо одетый слуга-помощник сразу добавлял лавке и ее хозяину солидности, а это, в конечном счете, позволяло быстрее и легче оборачивать товар в звонкую монету. Однако, приходя домой, Стерх, в обязательном порядке, снимал с себя рубашку из заморского сукна, вязаные новые ноговицы и красивые портки, а также узорчатый пояс и сапоги цветной кожи, и аккуратно складывал все это до утра в сундук, переодеваясь в домашнее, то, что попроще. Ведь, новую красивую одежду Домаш не подарил подростку, а, как бы, купил ему в кредит - Стерх был предупрежден, что стоимость нового наряда с него будет высчитываться. Понемножку и каждую седмицу. Но так, чтобы и Стерху после расчета что-то оставалось... - Домаш закатал рукава и попросил Дана полить ему ковшиком из бадьи на руки. Дан зачерпнул вышеуказанным предметом народного творчества воду из бадьи, стоявшей рядом с колодцем, на приспособленной под помост и слегка обтесанной тяжелой деревянной колоде, и полил на руки Домаша. Сполосну