аклонился ближе к Дану. - Ты помнишь, что с тобой произошло?- медленно, с расстановкой, спросил он Дана.- Помню, - ответил Дан, - не волнуйся. Я еще не сошел с ума. Нас с тобой подловили за воротами какие-то урки. - Ты брось эти свои словечки, тати это были, по нашу душу.- Да, - с интересом спросил Дан, - а чего же мы тогда живы?- А я бы не сказал, что ты сильно жив, - с кривой ухмылкой уронил Домаш и выпрямился. - Ты два дня без памяти тут провалялся...- Сколько? - даже приподнялся на лавке Дан. Незнакомые суровые физиономии оттеснили Домаша.- Молитвы владыки нашего Ионы услышал господь, - громко, густым басом, сказал обладатель одной из них, тот, что был весьма габаритен, - ожил раб божий Дан. - И также, как Домаш, посмотрел на Дана. Внимательно посмотрел. После чего произнес, обращаясь к обладателю второй физиономии, с лицом, обезображенным шрамом, пересекающим щеку и скрывающимся в ржавой бороде: - Брат мой, мы больше здесь не нужны. Пойдем, пусть эти люди поговорят с ним. А мы дождемся утра и отнесем благую весть наставнику нашему. - С этими словами незнакомые лица исчезли. Дан услышал только небольшой шорох и звук опустившихся, неподалеку, на лавку тел. -Кто это был? - слегка обалдело спросил Дан у вновь возникших на месте незнакомцев Домаша, Вавулы, Семена и Лаврина. - Монахи из полка архиепископа Ионы, - ответил за всех, по праву старшего, Домаш.- Какие-какие монахи? Из какого полка? - не понял Дан. - Они-то здесь причем? И хватит всем на меня таращиться!- Действительно, - согласился с Даном Домаш, - Лаврин, Семен, Вавула, идите досыпайте, вон, до утра уже всего ничего осталось.- Как скажешь, хозяин, - от имени Вавулы, Лаврина и себя самого, произнес Семен, - но, если что зови.- Идите, идите, - пробурчал Дан, - Нечего на меня смотреть, как на ожившего покойника.- Живой, теперь точно знаю, что живой, - даже в темноте Дан ощутил, как радостно оскалился Семен и заулыбались все остальные, в том числе и Домаш... Судя по звучанию слов, ушли мужи новгородские не дальше, чем монахи и устроились досыпать тоже где-то неподалеку от Дана и Домаша. - Ну, и что это за светопредставление? - повторил вопрос Дан.- Погодь, - сказал Домаш и, пошарив рукой в темноте, подтащил к себе небольшой табурет. Усевшись на него, он поправил одну из косичек в своей бороде и продолжил: - Скажем так, владыка новгородский Иона проявил некоторое беспокойство о тебе и прислал двух монахов ко мне на двор с наказом - охранять тебя и беречь. Как зеницу ока беречь. Кстати, заодно владыка развил бурную деятельность в поисках татей, напавших на тебя и меня. Его монахи уже второй день обыскивают весь город и дежурят на выходах с города. Кроме того, - добавил Домаш, - несмотря на то, что Иона весьма немощен, он, тем не менее, аккурат в первый день твоего беспамятства, лично посетил боярыню Борецкую. И, думаю, не для того, чтобы просто повидаться с боярыней... Об этом сейчас весь торг судачит, - помолчав, произнес Домаш. - Ясно, - пробормотал Дан и попросил: - Помоги мне сесть... И скажи Вавуле или Семену, раз они, все равно, здесь ночуют... Кстати, а они почему тут торчат? Неужели тоже из-за меня?- Из-за тебя родимого, - с некоторой иронией и одновременно легкой завистью, проронил Домаш, - все тут из-за тебя. И Вавула, и Семен и остальные работники... Едва выпер их, - в сердцах добавил Домаш. - А еще монахи тут из-за тебя, и шум по Новгороду идет тоже из-за тебя. Скоро, - непонятно, толи в шутку, толи всерьез, пожаловался Домаш, - и меня из дома выселят, а здесь, как ты говорил, фи-ли-ал двора владыки устроят с обще-жи-тием. Так и кружат все вокруг... Так, ты что попросить хотел? - резко сменил тему Домаш, застав врасплох задумавшегося от подобных известий Дана.- А, это, - очнулся от своих мыслей Дан, - пить хотел чтобы принесли. Квасу какого или просто водицы.- Вавула, - произнес Домаш, - ты еще не спишь? Принеси квасу для Дана. Пока Вавула ходил за квасом, Домаш поделился с Даном хроникой событий за последние 2 дня, то есть за те 2 дня, что Дан провалялся в беспамятстве. И для начала сообщил о визите к нему, Домашу, бирича, как раз на следующий день после нападения татей на Дана и Домаша. Однако, не успел и след остыть ускакавшего с известием о беспамятстве Дана бирича, как на подворье, возникли, словно из воздуха вывалились, новгородский посадник на пару с новгородским же тысяцким. И тысяцкий и посадник сходу озаботились здоровьем Дана, мгновенно откуда-то появилась пользующая саму боярыню Борецкую знахарка Велинишна, просидевшая возле, лежавшего пластом, Дана весь день... Следующим, как понял Дан со слов Домаша, кто серьезно озаботился здоровьем Дана, стал архиепископ новгородский, владыка Иона. Притом озаботился настолько, что на подворье Домаша тотчас же обосновались воины-монахи из его полка, а по всему Новгороду начался розыск напавших на Домаша и Дана татей. И на всех, даже самых малозначительных, выходах из города, появились дюжие мужи в темном монашеском одеянии... - Ого, - чуть не присвистнул Дан, - это серьезно.- Да, уж, - подтвердил Домаш, - серьезней некуда. Кстати, по словам монахов, Иона сильно заинтересован в твоем выздоровлении и жаждет личной встречи с татями, напавшими на нас. И почему-то мне кажется, что уже сегодня, как только монахи донесут ему, что ты очнулся, тебе последует приглашение посетить владыку. Да, чуть не забыл, - произнес Домаш, странно улыбаясь, - тут тебе кое-что принесли. Посыльный сказал - от вдовицы-молодицы.- Дай сюда, - сказал Дан, - и перестань скалиться - что такое "скалиться" Домаш знал, все-таки не первый день с Даном общался.- Наш молодец везде успел,- не преминул уколоть Домаш, передавая Дану затянутый шнуром небольшой кожаный мешочек. - Нравишься ты девицам... Дан хмыкнул и взглянул на мешочек. Мешочек был не из дешевых, они сами - с Домашем - недавно заказывали подобные у кожевенников. Дан потянул за тоненькую полоску кожи, игравшую роль шнура, и достал из мешочка искусно вырезаную из моржовой кости, редкой в Новгороде, маленькую фигурку. И понял, почему ухмылялся Домаш. Фигурка была, хоть и вырезана из кости, но мастер явно ориентировался на фигурки-обереги православных святых и не только... - Учитывая окружающее Новгород население, не всегда славянское и не всегда христианское, а также обычаи самих новгородцев, хранящих в быту много языческого... - Короче, мастер ориентировался на христианские, а по сути языческие фигурки-обереги, изготавливаемые на продажу "фирмой Дана и Домаша" и имеющиеся в наличии в торговой лавке Домаша. Стоит заметить, что фигурки продавались на Торжище при полном непротивлении церкви - Дан сначала выпустил на рынок всего лишь с полдесятка таких оберегов, ожидая какая будет реакция местных духовных иерархов. И только после того, как новгородская церковь никак не отреагировала на керамических маленьких Илью-Пророка, Николая-Чудотворца и Святого Власия, Дан сделав, по договоренности с Домашем, значительный денежный вклад в старейший на Торжище и второй по значимости в Новгороде - Николо-Дворищенский собор, демонстративно сделав, запустил их в более массовое производство. И мешочек, который Дан держал сейчас в руках, был очень похож на те, что они с Домашем заказывали под подарочную - очередное озарение Дана - для богатых, упаковку этих фигурок. Однако, если Дан и Домаш делали фигурки из глины и никак не могли решиться делать их еще и из дерева, кости, застывшей смолы и всего прочего подходящего - рук на все просто не хватало - то этот оберег, отныне должный защищать жизнь Дана - фигурка святого Николая - был вырезан из кости.- Интересно, - пробормотал Дан, - очень интересно. - И обратился к Домашу: - От кого, говоришь, мешочек? - От вдовицы-молодицы, - повторил гончар. И ехидно добавил: - Видать, славная вдовица!- Вдовица, - автоматически произнес за Домашем Дан и сразу вспомнил службу в церкви 3 недели тому назад. Он, Семен, Вавула с семейством и стоящая с девочкой статная новгородка. Новгородка с невероятно сине-зелеными глазами - озерами. Он, Дан, спрашивает у Семена, кто она. И пытается снова увидеть ее глаза. А потом, к концу службы, Дана отвлекают и когда он снова поворачивается, новгородки уже нет... Встреча с владыкой новгородским произошла в палатах Софиевского собора, на территории детинца. Именно здесь и находилась резиденция Ионы, чуть ли не самого влиятельного чиновника Господина Великого Новгорода.... Дверь у входа преградил мощный крепкий человек в темном одеянии. - К владыке, - прошелестел, сопровождающий Дана монах. Человек отступил в сторону. Рослый худой мужчина... - Нет, стариком Дан бы поостерегся его назвать... - лежал на узком ложе. Возле ложа сидели двое служителей церкви. Лежащий и церковники о чем-то беседовали. При виде Дана слуги божьи, судя по одеянию - явно из церковных сановников, тут же прекратили разговор, встали и, молча поклонившись лежащему, вышли из помещения-кельи. Дан успел лишь скользнуть по ним взглядом - один был белес, тонок в кости и высок, почти, как Дан; второй плотен, широколиц и на голову ниже Дана.- Садись, - уронил лежавший на ложе мужчина, обращаясь к Дану, и указал глазами на табурет рядом с собой. - Старыми богами балуешься, - едва Дан присел, неожиданно, с укоризной, сказал мужчина. - Продаешь их изображения на Торжище... Дан напряженно застыл на краешке табурета. - Кто ты, - тихо промолвил лежавший, - я знаю, меня же зовут владыка Иона. - Лежавший помолчал, а затем продолжил: - Однако, оставим дела торговые купцам новгородским.