тогда здорово испугался, испугался, что этого литвина, в которого он поверил и с судьбой которого теперь связывал столько надежд, связывал судьбу Новгорода, может убить какая-то лузга, тати без роду и племени, которых даже трудно назвать адамовым племенем. И сразу отдал приказ монахам-воинам из архиепископского полка найти этих тварей, покусившихся на его надежду изменить судьбу города. А заодно и так напугать людишек, занимающихся ночным разбоем в Новгороде, чтобы намертво вбили в голову имя литвина Дана и обходили его десятой дорогой. Ибо помнили, что находится сей литвин под охраной, особой охраной, новагородского владыки Ионы... Впрочем, архиепископ дал понять Дану, что данная акция имеет характер временной и одноразовой - "ибо не дело церкви вмешиваться в дела мирские" - и дальше Дану следует полагаться на свои силы. И по настоятельному, очень настоятельному, совету владыки - благо деньги у Дана сейчас водились, стоит нанять людей для охраны собственной персоны. В этом деле владыка мог Дану даже поспособствовать и прислать пару крепких мужей. В монахи этим людям, - по словам владыки, - было еще рано, крепко их мирское держало, но делу церкви они могли послужить и иначе. Будущие "телохранители" Дана явились на подворье Домаша, где тогда обитал Дан, к вечеру в первый день после седмицы-недели. Внешне оба выглядели, как ровесники Дана. Рыжий Феодор и невысокий, но какой-то очень широкий, с огромной грудной клеткой Михаил. Правда, через некоторое время, и Феодор и Михаил попросили Дана называть их теми именами, под которыми они были более известны в миру - Рудым и Клевцом. Заполучив подобное "счастье", Дан решил, что это судьба и пришла пора и ему перебираться с подворья Домаша в свою усадьбу. Плотники уже закончили его дом и, как раз, пока Дан валялся в беспамятстве, Домаш рассчитался с ними от имени Дана. Теперь дело стояло лишь за тем, чтобы освоить свое новое жилище. Вот, с двумя телохранителями, Дан и решил начать обживать новый дом. Рудому и Клевцу он определил место по соседству с собственной "спальней". То есть, тоже в комнате на 2-м этаже своего пустого, пока, увы, дома... С этого момента он, хочешь-не хочешь, всюду появлялся только в сопровождении телохранителей. Кстати, и Рудый и Клевец, несмотря на свою, по меркам 21 века, ужасающую молодость - Рудый имел от роду 20 лет, а Клевец только 19, были уже изрядно биты жизнью и, хоть и не являлись профессиональными вояками, неплохо управлялись - один с чеканом-клевцом, второй с булавой-перначом. Вооруженные именно этим оружием, как позже выяснилось - из арсеналов владычьего полка, они и прибыли к Дану. На удивление, и Рудый и Клевец довольно быстро вписались в жизнь Дана и, вообще, мастерской. Оба охотно помогали по хозяйству и не брезговали никакой грязной работой, но... Но, лишь до тех пор, пока рядом находился Дан. В противном случае, и Рудый и Клевец прекращали любую деятельность и бросались вслед за Даном. Также постоянно они отказывались и от идеи сопровождения кого-либо другого, кроме Дана - а уже периодически возникала и такая потребность, оказать помощь при транспортировке товара или при обережении мошны с деньгами, это когда Домаш возвращался с удачного торга или нужно было расплатиться с поставщиками. Хотя бы, с теми же Якимом и Перхурием. Дан уже начал подумывать- а не нанять ли парочку настоящих охранников и выдержит ли бюджет фирмы сие? Тем паче, что, учитывая дела в мастерской и прочее, работа им всегда найдется... Однако, пока Дан собирался решать проблему телохранителей, в Господине Великом Новгороде произошли некоторые изменения и Дану пришлось нанимать уже не двух охранников для фирмы, а целую дюжину будущих "янычар" дополнительно к тем двум, что дал ему владыка... Но это все было потом. После воскресенья-седмицы. А до воскресенья Дан был занят совсем другим, вернее, мысли Дана были заняты совсем другим, а именно одной светлоглазой дамой. То есть, с утра того дня, как он очнулся или иначе говоря, за день до визита к владыке и за несколько дней до того, как появились Клевец энд Рудый, его мысли были заняты одной новгородской дамой Статную блондинку Дан увидел 3 недели тому назад. На воскресной службе в церкви. Однако в следующее воскресенье блондинка в церкви не появилась... Сказать, что Дан не расстроился - синеглазая новгородка ему запала в душу, будет неправдой. Но тогда, не заметив синеглазой новгородки на службе, Дан уговорил себя не нервничать и успокоиться - мол, придет в следующий раз, мало ли что могло случиться... Возможно она просто занята - ведь, пропустить одну церковную службу не есть грех... Или, положим, подруги у нее в другом конце города и она вместе с ними пошла там в церковь. Мысль о том, что задевшая струнку в его сердце молодая вдова могла, вообще, случайно оказаться в храме Святого Власия... - Домаш с семейством Вавулы и Семеном посещали церковь Святого Власия, что в конце Волосовой улицы, на меже города и посада. Естественно, и Дан, а чуть позже и Лаврин тоже стали ходить в эту церковь... - Дану, почему-то, в голову не приходила. Вероятно, потому что уж очень много было в Новгороде других церквей, где проходила воскресная служба, и обойти их всех было нереально... А может и потому он не допускал эту мысль в голову, что тогда пришлось бы быть готовым и к тому, что понравившаяся ему вдова, могла оказаться даже и не новгородкой... И на службе в церкви Святого Власия находиться "проездом". Хотя, если честно, где-то, на краю сознания Дана, подобная мысль все же тлела. Служба в очередное воскресенье тоже прошла без синеглазой новгородки и Дан уже начал впадать в уныние - ибо вместе с появившейся идеей поискать в других культовых учреждениях Господина Великого Новгорода, невольно приходилось допускать, что рослая прихожанка с девочкой, и в самом деле, могла быть приезжей. Например, из Старой Руссы. Или еще из более отдаленных мест... Деревской или Обонежской пятины. Или совсем из Югры, Перми или Терского берега. Дану об этом даже думать не хотелось. Но, тем не менее, после того, как обдавшая его колдовским взглядом и понравившаяся своей статью молодая вдова не появилась снова на службе, Дан, все-таки, сошкребся с силами и стал планировать посещение воскресных - именно воскресная служба больше всего собирала новгородцев, являясь, как бы, символом наступившего, в конце трудовой недели, выходного дня - планировать посещение воскресных служб в других церквях города. Однако произошло чудо, иначе это назвать было нельзя - та, кого Дан так рьяно готовился искать и строил планы, как это сделать, неожиданно сама прислала попавшему в "аварию" Дану весточку-подарок. Дан был твердо уверен, что фигурку святого ему отправила именно та самая синеглазая молодица, которую он видел в церкви и которую никак не мог забыть. Вероятность того, что эту, вырезанную из кости, уютную скульптурку ему послала некая другая вдовица, симпатизировавшая Дану, он отвергал начисто! Потому что... Во-первых, он элементарно не верил, не хотел верить ни в какую другую красивую вдову-новгородку, а во-вторых... Третьих и четвертых - это было бы просто свинство со стороны судьбы! Ведь, они встретились тогда с новгородкой глазами и Дан помнил, какая дрожь его пробрала... Однако, в любом случае, все планы по поиску теперь отпадали и Дану оставалось лишь с нетерпением ждать воскресенья. Сейчас он был уверен, та, кого он собирался искать, красивая...очень красивая светлоглазая прихожанка с девочкой, не пропустит очередную службу. То есть, будет в церкви Святого Власия... А пока Дан не знал, что ему делать. Душа его пела, он одновременно и радовался и мучался. Он хотел встретить синеглазую новгородку и, в тоже время, боялся этой встречи. Боялся вдовы, боялся слишком неподступного выражения ее лица, боялся ляпнуть что-нибудь не то при встрече или, наоборот, утонуть в ее бездонных глазах-омутах, так ничего и не решившись ей сказать... И даже боялся, что просто побоится подойти к ней. Первый раз с ним было такое... Приподнятое и в тоже время нервическое настроение Дана было заметно всем в мастерской.- Ты, будто, не на встречу с молодицей собираешься, а в поход за тридевять морей, - смотря на Дана, выразил общее мнение всей мастерской, то есть всех работавших в мастерской - Вавулы, Семена, Якова, Лаврина и остальных, Домаш. - Соберись! На тебе же лица нет!- И добавил: - Волнуешься, словно девица на выданье... - И ни на какую встречу с молодицей я не собираюсь, - вспыхнул Дан и в этот момент заметил круглые глазища таращившегося на него Зиньку. Дан запнулся на секунду, его гнев мгновенно куда-то улетучился, а затем он вдруг ухмыльнувшись, подмигнул Зиньке. Зинька тут же растянул рот до ушей в ответ... - Ну, да, - сказал, ничего не заметивший, Домаш. - Конечно, не собираешься... Только улыбаешься постоянно, как юродивый... На воскресную службу Домаш, Дан и все еще обитающий на подворье Домаша, в комнатке в конце сарая-мастерской, Лаврин, как обычно, одевали лучшее... - впрочем, на службу в церкви они всегда надевали лучшее из того, что имели... - рубахи тонкой работы, свиты дорогого сукна, высокие шапки с отворотами, яркие порты, заправленные в мягкой кожи сапоги. Пояса наборные, с серебряными бляшками - у Домаша, и попроще, с медными чешуйками - у Лаврина... - Дан, в связи со своим - после рандеву с новгородской верхушкой, на котором тайно присутствовали "зрящие" старцы из Свято-Духового монастыря - предполага