емым благородным происхождением и, чтобы не усложнять отношения с боярыней Борецкой, ее сыном - посадником новгородским и Василием Казимером, тысяцким Господина Великого Новгорода, и, как ни странно, не в последнюю очередь с Домашем - остальные в мастерской, с подачи Вавулы и Семена, продолжали считать Дана потерявшим память обычным литвином. Правда, Семен и Вавула, увидев с какими людьми Дан общается - новгородским тысяцким, биричами от посадника Господина Великого Новгорода или боярыни Борецкой, тоже пытались "ломать шапку"перед Даном, но он показал им кулак и пообещал "намылить" шею, если не прекратят "валять Ваньку". Впрочем, с Домашем Дан также пробовал говорить "по душам", но в ответ получил: - Мне все равно из каких ты - боярских, купеческих или крестьян, для дела это не важно. Однако в миру... Изволь соответствовать. Или ты стыдишься своих родителей? Нет? Почему тогда скрываешь из какого ты рода? - После таких слов, Дан просто был вынужден, за приличные деньги, приобрести отделанный золотом, как у бояр, но, все же, поскромнее, пояс. Домаш, Дан и Лаврин двигались по той самой, вдоль окольного рва, дорожке, на которой на Домаша и Дана напали бандиты. Бандитов, кстати, несмотря на все усилия владыки Иона, так, до сих пор, и не нашли. Или "еще не нашли". Зато здорово проредили в Новгороде их ряды и количество. То, с чем не справлялась малочисленная городская стража, прекрасно сделали монахи-воины из архиепископского полка. Буквально за несколько дней, в ямах-порубах посадника и нижних этажах-казематах Детинца значительно увеличилось число постояльцев. Это не считая тех, кого зарубили на месте. Новгородские ночные "братья", мгновенно потеряв половину своих "товарищей по ремеслу", бежали из города "куда глаза глядят", лишь бы подальше от "беспредела, творимого в Новгороде". На какое-то время не только в городе, но и в посадах за городской стеной по ночам стало тихо и безопасно. Утро было дождливым. Над головами висело низкое, серое, моросящее мелким струйками воды, небо с набухшими влагой облаками. Чавкала под ногами сырая земля - в посаде не мостили дороги, в отличие от города - и где-то квакали лягушки. Дан, Домаш и Лаврин внимательно смотрели вниз, чтобы случайно не "поехать-поскользнуться" на размокшей земле и не шлепнуться с размаху в грязь. Домаша, Дана и Лаврина, клявших погоду, нагнали соседи по посаду - нарядные старик со старухой в сопровождении более чем десятка зрелых мужчин и женщин, а также многочисленных отпрысков помоложе. Двое из них, из отпрысков, то есть две девушки-подростки, были очень-очень юны. Взглянув на них, совсем недавно покончивших с детством, светловолосых, чуть-чуть конопатых, с широко раскрытыми, сияющими глазами, Дан, почему-то, вспомнил школьниц 21 века и подумал: - И чем они отличаются? Ведь, эти сестры из 15 века абсолютно такие же, как их светловолосые, слегка конопатые, синеглазые сверстницы в Гомеле, Минске, Самаре или любом другом городе России или Белоруссии третьего тысячелетия... Только переодень и все. Ах, да, еще эти девчонки, вероятно, не ругаются матом и не слышали, что такое смартфон и планшет... - Дан еще помнил о смартфоне и планшете... - Они просто родились здесь и сейчас, в 15 веке в Новгороде, а могли бы родиться и в 21 веке... Дан немножко знал, как говорили когда-то в будущем, в городе у южного моря, за старика со старухой и за все их большое семейство. Они, как и Домаш с Даном и Лаврином, были прихожанами церкви Святого Власия. Соседи являлись кирпичными мастерами и жили довольно зажиточны. Михаль, так звали старика, сухой и крепкий, как старое дерево - Домаш сказал, что старику более 60 лет... Как понимал Дан, удивительно много для Новгорода этого времени - обладал весьма ясным умом и твердой памятью, и командовал всеми в усадьбе, указывая, что и кому делать - что делать сыновьям и что их женам, а также что делать тем внукам, которые постарше и посообразительнее. Он же следил и за порядком в хозяйстве. А крепкая седая старуха, Стеша, сестра старика - жена его давно умерла, помогала ему во всем.- Здрав будь еси, Домаш! Здрав будь, мастер Дан, здрав будь, Лаврин, - по соседски и по свойски поздоровался с Домашем, Даном и Лаврином старик. Старуха кивнула всем головой. Гончары вразнобой ответили на приветствие старика и старухи: - Здравы будьте и вы, Михаль и Стеша, - Домаш. Более уважительно: - Здравы ли есть и вы, Михаль и Стеша, - Дан и Лаврин. Старик, обходя остановившихся и посторонившихся Домаша, Дана и Лаврина, пожаловался на погоду: - Все косточки нам со Стешей ломает дождь... - Следом за Михалем и его сестрой обошли Домаша, Дана и Лаврина и остальные члены его семейства-рода. Лишь разбитной, не старше 15 - 16 лет, белобрысый внук Михаля, на минуту задержался возле гончаров и, поблескивая озорными глазами, поинтересовался у Дана: - А татей нашли? - О том, что на Домаша и Дана напали, знали уже все соседи, такие вести по посаду распространялись быстро. А учитывая, что в поисках татей приняли активное участие монахи из полка архиепископа - то о нападении на двух гончаров слышал уже, наверное, весь Новгород. - Нет, - ответил шустрому внуку старика Дан. И тут же добавил: - Но как только найдут, тебе первому доложат. - Затем, смотря парню прямо в глаза, абсолютно серьезно пояснил: - Я договорился с архиепископом об этом!- Непонявший, что Дан просто подшутил над ним, паренек аж споткнулся, Дан едва успел удержать его - за локоть - от падения в грязь. Слышавшие все, идущие следом за парнем 2 те самые полу-девицы полу-девченки, громко захихикали, потешаясь над парнем... В церковь уже набилось множество людей, большей частью знакомых Дану, Домашу и Лаврину по прежним посещениям службы или по своей профессиональной гончарной деятельности. Как обычно, были и "залетные", Дану и Лаврину неизвестные люди. Дан сходу заметил Вавулу с семейством и тершегося рядом с Вавулой Семена. На удивление, Дан приметил возле Семена и Вавулы и светловолосого, относительно недавно работавшего в мастерской гончара Якова и, похоже, рядом его жену, женщину в простом головном уборе, пониже гончара. Жена Якова, отклонившись слегка назад, переговаривалась через спину мужа с женой Вавулы Аглаей. А на удивление потому что Яков раньше не посещал службу в церкви Святого Власия. Он ходил, как знал Дан, в другую церковь, более близкую к подворью его многочисленного семейства - братьев и отца с матерью. В гуще прихожан Дан увидел и знакомых теперь ему Якима с Перхурием, скорее всего, тоже с домочадцами пришедших на службу. Лаврин, заметив Вавулу и Семена, начал активно проталкиваться к ним, таща за собой Дана с Домашем. Дан, двигаясь за Лаврином, одновременно, во все стороны вертел головой, рассматривая народ в церкви. Естественно, в первую очередь, пытаясь увидеть приславшую ему в подарок фигурку Святого Николая новгородку. Однако первым ее заметил Домаш.- Ты не ее ищешь? - спросил он, кладя руку на плечо Дана и указывая взглядом куда-то в гущу собравшихся на службу людей - 2 недели назад Домаш был вместе с Даном на службе и видел кем заинтересовался Дан. Дан проследил за взглядом Домаша... Рослая статная новгородка с ребенком-девочкой стояла недалеко от Вавулы "со товарищи", почти в центре, заполнившей церковь, толпы. На минуту у Дана перехватило дыхание, сердце учащенно забилось... Он шумно сглотнул, резко вздохнул... выдохнул и, пробормотав: - Ну, с богом! - двинулся к женщине. - Куда ты? - запоздало крикнул ему в спину, ничего не понявший Лаврин, но Дан уже не слышал его...