ывший форпост Новгорода Псков, куда уже давно были засланы "казачки", а недавно отправлено и новгородское посольство. Естественно, это не говоря уже о значительном ослаблении войск антиновгородской коалиции - за счет отсутствия тверских отрядов, и подрыве авторитета московского князя Ивана III в частности, и Москвы, как таковой, в целом. Что могло стать очень существенно в будущем. По понятиям этого века, Дан не мог не принять участия в осуществлении им же самим разработанного плана, да и не хотел он отсиживаться в Новгороде. Тем более, что на данный момент, в Новгороде, наиболее важное уже произошло – сдвиг во внутренней и внешней политике. Но главное - осуществление второй, известной только Дану и кроме Дана лишь новгородскому посаднику, тысяцкому Василию и Марфе Борецкой части плана партизанских действий, действий позади выдвинувшихся к границе с Новгородом московских войск, без прямого участия Дана было просто невозможно. Ибо тут требовался иной, чем в 15 веке, подход к людям и, вообще, к организации больших людских масс… Уже давно моросило, но, к счастью, едва-едва и, пока, проблем не создавало. Дан даже не заметил, как окончательно рассвело. Стайка птиц, неожиданно близко выпорхнувшая из-за деревьев, заставила его насторожиться. Он слегка переместился в своем укрытии-засаде, так, чтобы контролировать не только дорогу, но и лес, и снова замер с арбалетом в руках. Также развернулся и его напарник Хотев. Тихонько провыл волк, Дан расслабился – свои. И столь же тихо провыл в ответ. Среди елей показался человек – Каупо. Чудин был весь мокрый и от пота и от бега. Разве что пар не валил от него. - Скачут, - прошептал чудин. – Еле обогнал. - Это хорошо, - еле слышно произнес Дан. И чуть громче добавил: - Хорошо, что скачут... - А про себя подумал: - Хуже было бы, если бы летели, - но вслух озвучивать не стал. Шутка могла остаться непонятой. Поэтому просто сказал: - Найди себе место справа от меня. – Каупо кивнул и скрылся между деревьев, справа от Дана. - Боярин, - раздалось сразу после того, как исчез в ельнике Каупо, - а нам куда? Мы тоже хотим участвовать... Нос, Олуч и Сашко, закончили сооружать завал как раз вовремя и, пока, Дан перешептывался с чудином, неслышно подобрались к Дану. Дан только ухмыльнулся: - Молодцы! - И тихо приказал: - Направо тоже. Ближе к завалу. Расстояние 10 саженей… Стук копыт со стороны деревни, бьющих о землю лошадиных копыт, уже можно было расслышать. Вскоре донесся и храп лошадей. На зажатой между озером и ельником дороге показались первые всадники. Потом еще... Однако всадников было мало. Гораздо меньше, чем должно было быть.- Не понял, - обронил Дан. И сам у себя спросил: – А где еще половина? Глава 3 Первые дни Дан жил у Домаша, того самого гончара, чьи подмастерья нашли Дана у старой выработки - ямы. Что делать и куда податься, Дан понятия не имел. Все вокруг казалось какой-то ирреальностью. И он постоянно ждал, что вот-вот вернется обратно в 21 век, домой. Дан просто не представлял себя живущим в средневековом городе. А в том, что он попал именно в средневековье, сомневаться не приходилось. Конечно, это мог быть и некий параллельный мир - в свою бытность в 21 веке, Дан тоже не чужд был фантастики, но... Дата - 6 тысяч сколько-то лет, названная ему Домашем, явно была из земного юлианского календаря, бытовавшего только в Европе и только в средневековье. И лишь в конце 16 века, как помнил Дан еще со школьной скамьи, юлианский календарь был сменен на более современный календарь папы Григория XIII. Путем нехитрого подсчета, Дан перевел юлианскую дату в более понятную ему григорианскую и получил год, в который провалился - 1470. Слава богу, Дан по образованию был историк и разницу в летоисчислении между этими двумя календарями знал. И, слава богу, "крыша у Дана не поехала" - возможно, благодаря тому, что он, все же, имел хоть какое-то представление о мире, в который попал. То есть, пытаясь осознать где он находится, Дан не впал в ступор, и не стал буйно или тихопомешаным. Дану, можно сказать, даже повезло – дипломная работа у него была, как раз, по Древней Руси. Правда, по Руси более ранней, 10 – 13 века, и располагавшейся немного юго-западнее, на территории будущей Белоруссии. Что, конечно, далековато от берегов реки Волхов и ее притоков, но… За неимением рыбы и рак рыба. Он мог быть по образованию и физиком. А так, Дан не просто имел понятие, куда попал, но даже кое-чего знал, вернее, помнил по истории Руси вообще, и истории Господина Великого Новгорода, конкретно. И, если вкратце, то Дан попал в самый разгар борьбы этого действительно великого средневекового города со стремлением Москвы "прихватизировать" его. К сожалению, "великого" в прошлом... Насколько Дан помнил историю России, лет так за 200 с гаком до 1470 года, по землям конгломерата восточно-европейских государств, условно именуемых «Русь», прошвырнулся некий дядя монголо-татарского происхождения. А конкретно - хан Батый «со товарищи». Своим походом, данный степной деятель основательно подорвал благосостояние указанных государств, государств, с которыми у Новгорода были тесные экономические связи. Что, естественно, тут же отразилось и на благосостоянии самого Новгорода. Однако не успели новгородцы отойти от одного удара, как почти сразу же последовал второй - на свою беду и в свое время, они умудрились "не заметить" обосновавшуюся у них под боком "сладкую" парочку весьма агрессивных, основанных выходцами из Германии, военно-монашеских объединений. Тевтонский и Ливонский ордена. Братья-рыцари сих орденов сначала просто попробовали отхватить кусок территории новгородской республики и даже было замахнулись на сам Новгород, но "схлопотав по зубам", постарались по-максимуму осложнить Новгороду торговлю на Балтике. В итоге, в результате всех этих телодвижений окруживших Новгород государств, динамичное развитие города, "завязанного" на торговле - ближней, с соседями- Русью и дальней, со странами Балтики, вплоть до Голландии и Англии, было прервано. К несчастью, и новгородская правящая верхушка, привыкшая к некой географической исключительности города, не сумела правильно отреагировать на вызов времени, на происходящие вокруг изменения, и, соответственно, перестроить политику республики. Новгород еще продолжал оставаться важным перевалочным пунктом на пути с Балтики на Русь и дальше, по Волге, на восток и обратно, однако... В жизни его, как-то незаметно, на главные роли стали выходить люди, связанные, в первую очередь, с землей, с владением землей, а не с торговлей, как прежде. Иначе говоря, бояре - землевладельцы. А сам Новгород медленно и верно перерождался из города-государства моряков, купцов и ремесленников в боярскую республику. Канула в прошлое эпоха активной внешней политики. 300 "золотых поясов", 300 наиболее богатых боярских семей, "оккупировавших" власть в городе, более не нуждались в подобной политике. Их главное богатство составляли огромные земельные угодья, а не эскадры пенящих морскую воду кораблей. Из Новгорода все меньше и меньше выходило отрядов молодцов-ушкуйников, осваивавших неизведанные земли и присоединявшие новые территории; новгородские купцы уже не ходили, почти не ходили, на Балтику, а вся энергия города теперь тратилась в бесконечных внутренних разборках - между улицами и концами города, между простым людом и еще остававшимися купцами, между простым людом и боярами, между купцами и боярами, между самими боярами. Между пятинами-землями Господина Великого Новгорода и непосредственно городом... Новгород постепенно хирел и замыкался сам в себе... Вокруг развивались, росли и объединялись, тем или иным способом, земли и княжества, создавались громадные национальные государства, а Новгород, словно застыл на одном месте. И терял, постепенно терял свое значение и силу... К счастью, полученные в университете знания оказались нужны Дану не только для того, чтобы не сойти с ума от резкого перехода из мира компьютеров в мир деревянных – особенно на Руси - городов и патриархального быта или, точнее, из мира андронного колайдера и передовых нанотехнологий в мир лучин и бычьих пузырей. И не для того, чтобы перевести дату из юлианского календаря в григорианский. В Господине Великом Новгороде, как называли его местные жители, несмотря на все невзгоды, жизнь не умерла. Она бурлила, возможно, не так, как раньше, во времена расцвета города, но бурлила. Естественно, для Дана, родившегося в 21 веке, не хватало интернета и телевизора, не хватало метро и уходящих ввысь зданий, ярких витрин, широких улиц и потока машин. Самолетов, летящих за облаками, музыки из кафе и караоке-баров. Прохожих на тротуарах, покупателей в магазинах, и, само собой разумеется, нудной, уличной, но такой чудесной, переливающейся всеми цветами радуги, особенно в вечерних сумерках, рекламы… Однако и новгородский люд, да и не только новгородский, тоже туда-сюда двигался по мостовым и деревянным тротуарам; играли свистульки и сопели сопелки скоморохов на улицах Новгорода; продавали всякую всячину и вполне успешно конкурировали – если привыкнуть - с супермаркетами 21 века торговцы на рынке; уличанские вече и вечерние "посиделки", а в плохую погоду или зимой - церковь, могли поспорить с социальными сетями в интернете, а слухи и сплетни с «желтой прессой». Сообщения городского глашатая с